Она вздыхает.
– Хорошо, что к нам пришла, – ловлю взгляд мужа, а не сама глупостей наделала.
– Парню расскажешь, – поворачивается к ней отец, – мне сбросишь его имя и адрес, я сам поговорю, – отпивает свой кофе.
Я на автомате тоже делаю глоток. Уже холодный. Брр… Гадость.
– Не надо, пап.
– Надо!
– Сергей, – откашливаюсь, – послушай, из брака, где принуждают жениться, ничего хорошего не выйдет. Поэтому не надо никого заставлять. Не хочет – значит, не хочет. Сами справимся.
Не хочу при дочери, но открыто намекаю ему про нас.
– Алименты, значит, пусть платит. Не хрен диньдоном вхолостую болтать. Надо думать, что делаешь. Малыш, – поворачивается к дочери, – а он тебя не принуждал, не изнасиловал? А то мы можем…
– Нет, пап, честно, все обоюдно было.
– Вот ты… – сжимает пальцы в кулак, – скажи мне, ну чего тебе горело так?
– Я его люблю.
– Любит она… А он?
Пожимает плечами.
– Вот я твою маму…
– Не надо этих сказок про маму, Сереж, она не маленькая, все видит, как ты маму…
Обманул и изменил.
– Тогда, если мы оставляем, я побегу, а? Расскажу ему.
То ли радуется, то ли боится Лера.
– Давай, – кивает Сергей, – мне потом отзвонись. Я с ним все равно поговорю.
– Пока, пап, я тебя люблю, – поднимается и целует его. – Мам, буду к десяти, – целует меня.
И оставляет нас.
– Ну, привет… жена, – смотрит в глаза прямо Сергей. Давит взглядом.
Только за эти годы я чуть обросла уже перышками-то.
Натягиваю улыбку. Не млею и не плачу в подушку, что мне изменили с молодой и бросили.
– Привет, бывший муж.
За два года, что мы не встречались после нашего развода, он чуть изменился.
Височная линия побелела, как будто кто-то аккуратно присыпал ему волосы мукой. Морщины у глаз стали глубже – не от смеха, скорее от усталости. Челюсть стала резче, взгляд – спокойнее, тяжелей.
Он всегда был красив по-своему: не тот, кто сводит с ума первым впечатлением, а тот, кто цепляет надолго. И сейчас в нем появилась эта взрослость, которая не пугает, а вызывает уважение. Как будто с ним теперь можно не только ссориться, но и поговорить по душам.
Он повзрослел. Красиво повзрослел.
Но осадочек, что он когда-то променял меня на молодую барышню, не позволяет совести сказать ему об этом.
– Я думала, что ты с молодой женой, должен молодеть, а у тебя седина в волосах.
Ухмыляется уголком губ.
– А ты подтяжку сделала, что ли? Или ботокс? – язвит в ответ.