– Здравствуй, Ирина. Как это тебя пропустили в реанимацию?
– Мы так волновались, так волновались, Маргарита Станиславовна!
На лице моей заместительницы появилось заботливое выражение. Ага, волновались они, как же! Знаю я, что вы думаете про меня. Так ей и надо, нашей железной леди.
– Ты знаешь, что я не выношу лицемерия, Ира! – я поморщилась. – Что там у тебя? Ты же не просто так пришла, проведать несчастную больную?
– Зачем вы так говорите, Маргарита Станиславовна! – кажется, девушка даже расстроилась. – Нам позвонил Фёдор Васильевич, сказал, что операция была очень сложная, и мы все очень испугались за вас!
– А где сам Фёдор Васильевич?
– Он… У него же встреча в Дрездене, вы забыли? – лицо её стало жалким.
– Ах, да!
Я и не ждала проявления добрых чувств от своего отчима. Подумаешь, единственная падчерица попала в больницу, эка невидаль! Гораздо важнее встреча с Шульцем, которой он добивался почти год. Ну и что ты раздражаешься, Марго, разве сама бы ты не так поступила на его месте?
– Может быть, вам что-нибудь принести, Маргарита Станиславовна? – Ирина скосила глаза на медсестру, которая возилась с каким-то прибором в дальнем углу комнаты. – Мы не знали, что вам можно…
– Маргарите Станиславовне сейчас ничего нельзя, – сухо ответствовала вчерашняя Аня. – У неё глюкоза вместо апельсинов и судно вместо горшка.
– Ой, – вздрогнула впечатлительная Ирина и посмотрела на меня.
– Наша медицина – самая добрая медицина в мире! – громко сказала я.
– Тогда я пойду, Маргарита Станиславовна? – Мне показалось, что глаза моей заместительницы улыбались. Ничего, голубушка, вот выйду я на работу, посмотрим, кто будет смеяться последним! – Выздоравливайте поскорее!
– Ты что, только для этого приходила, Ира? Чтобы пожелать мне скорейшего выздоровления? Что у вас там стряслось?
– Ничего не стряслось, честное слово, Маргарита Станиславовна!
– Так я тебе и поверила, – буркнула я. – Ладно, иди уж. Лиса.
– А… – девушка замешкалась.
– Ты что-то хочешь спросить?
– Нет-нет, ничего. Я потом. – Она бросила быстрый взгляд на медсестру. – До свидания, Маргарита Станиславовна, я к вам завтра приду!
– Займись лучше своими рабочими обязанностями, Ирина! Мне тут и без тебя не дают скучать. Не приходи. Нужна будешь – вызову.
Сон ещё не до конца отпустил меня. Сознание моё раздваивалось, плыло, временами находило странное, бессильное ощущение нереальности происходящего, доносились звуки, которые уж никак не могли принадлежать этому холодному белому месту, но через мгновение комната вновь обретала чёткость и ясность. Это после операции, понимала я, но мне это чертовски не нравилось. Я не привыкла чувствовать себя слабой и беспомощной.