Папа подошёл к краю платформы и, облокотившись на перила, начал c удивительным спокойствием смотреть на то, как щепки от деревянной крышки разлетались во все стороны.
Как только всё слегка утихомирилось, откуда-то начал громко раздаваться похоронный хор, и из мутной воды колодца стали выпрыгивать маленькие чёрные существа. В полёте они догоняли друг друга, касались своих сородичей и сливались в единое целое. К тому времени, как червяки поравнялись с нами, они успели слиться в одного огромного чёрного червя… которого в свои руки поймал отец! Следя за огромным летящим существом, я и не заметил, как папа отошёл от перил и вытянул руки вперёд, навстречу чёрной твари.
Поднявшись с пола, я кинулся к отцу, и когда я пробежал уже половину пути, он медленно повернулся к нам лицом. На этом лице… не было совершенно ничего. Ни одного чувства. Испугавшись этого пустого взгляда, я остановился, не добежав до отца всего несколько метров, и опустил глаза на его руки. Червь уже практически полностью в них всосался.
Отлипнув взглядом от его почерневших рук, я оглянулся на маму. Она так же, как и я, завороженно смотрела на отца, и также, судя по взгляду, была в отчаянии из-за осознания своей беспомощности. Единственное, что мы могли, так это стоять и смотреть, ожидая того, что произойдёт дальше. И мы ждали.
Отец тем временем продолжал спокойно смотреть на нас обоих, иногда добродушно улыбаясь, будто мы его только что удачно разыграли. Через несколько секунд он начал покрываться фиолетовыми пятнами, на которые, как и на всё остальное, отец не обратил никакого внимания, а затем вдруг ни с того ни с сего взял и раздулся до огромных размеров. И тут я по-настоящему испугался. Только сейчас я понял, насколько пренебрежительно относился к родителям и как они, напротив, сильно любили меня. Они были готовы пожертвовать всем, включая и свои жизни, ради моего спасения. Однако сделал бы я то же самое ради них? Смог бы поставить на кон свою жизнь ради их жизней?
«Нет», – раздался шёпот в моей голове.
Это шептал маленький, убитый человечек, запершийся в кладовку своего подсознания.
«Нет», – повторил он, и по моей щеке прокатилась слеза.
Заплакал я оттого, что был бессилен, что был слаб и что понял всё лишь только тогда, когда было уже поздно. Отец был на грани жизни и смерти… и вот сейчас мне стало по-настоящему страшно.