«Что же это такое? – выразило его лицо. – Этот сопляк что… увернулся от моего молота, приносящего закон и порядок в мои земли?»
Тогда меня это позабавило, хотя я никак не выразил это. Мне всегда нравилось это выражение его лица – тупое удивление, – потому что оно очень хорошо его характеризовало. Отец считал, что абсолютно всё можно решить силой. «Какой-то сопляк умничает? Удар. Кто-то плохо на меня посмотрел? Что-о-о-у-у? Удар! Мой несокрушимый молот всё… сокрушит, ибо он – закон!» Да, отец и мать друг друга стоили, это уж точно.
Я видел, как вены и жилы на его шее напряглись. Он был просто в ярости и не знал, как её выразить в достаточной мере. Но, в отличие от матери, отец не мог долго злиться. Всё-таки что-то в нём было, хотя я так и не смог понять, что.
Мы молчали. Просто стояли и смотрели друг на друга: я – в глаза отцу, он – в мои. Вскоре дыхание отца перестало быть таким учащённым, и он спокойно проговорил:
– Так в-вот, значит, к-как ты думаешь… – Во время споров отец слегка заикался. – Ты думаешь, что м-мы совсем дурачки и н-нас надо выбросить на свалку? М-мы всё с мамой для тебя делаем, а т-ты… – Отец обернулся к матери, рот которой превратился в узкую щёлочку. – Вот, мать, чего мы добились. Вот, полюбуйся, – она кивнула. – Слишком уж м-мы тебя любили – снова ко мне, – теперь я это понял. Теперь ты наконец раскрыл мне глаза, спасибо тебе за это. Я думаю… – отец на несколько секунд замолчал, сжав губы, а затем продолжил: – Может… тебе стоит пожить отдельно от нас какое-то время? Может, хотя бы родителей научишься уважать! Посмотришь, как без папки с мамкой жить! Я… уже у-устал кричать на тебя, к тому же м-мои крики… они до тебя не доходят! Ты ведь ни хрена не понимаешь!
Он замолчал на несколько секунд и за это время успел положить руки на бока и кинуть пару отстранённых взглядов куда-то мне за спину. После этого он вновь посмотрел на меня, и его рот скривился в странноватой улыбке, которая мне совсем не понравилась.
– Ты же… не можешь ничего без нас. Ты… даже сготовить пожрать себе не сможешь!
Я посмотрел на маму. Она вцепилась в края своего платья и смотрела на меня так, что казалось – вот-вот её глаза вылезут из орбит. Мама хоть и была неисправимой истеричкой, но сейчас всё же ждала того, что я сдамся и решу остаться, потому что я знал: что бы ни случилось, даже если, например, меня вдруг осудят на сто лет за убийство и решат увезти куда-нибудь в Сибирь, мама меня всё равно не отпустит от себя. Ей наплевать на всё: на закон, на мнение людей, на своего мужа. Если надо, она придушит любого, кто захочет разлучить меня с ней. Она любит меня, действительно любит, но любовь – неоднородная сущность. Она может принимать разную форму в зависимости от характера человека и от того, к кому именно любовь обращена.