Как стать лучшим редактором глянца и медиа - страница 7

Каждый журнал – вселенная. «В этой повести нет ангелов или героев», – писал Довлатов. А в нашей повести каждый месяц – свои ангелы, герои и антигерои, свои коды и даже целый словарь. У такого подхода есть некоторые издержки. Неподготовленный читатель может не понять смысл некоторых предложений. К примеру, стиль Vogue требует не разжевывать все до буквы, а бросать строчки как мячи в корзину – по одной. «Сýше! – часто кричит мне главный редактор. – Ты любишь все объяснять, а нужно суше!» И я делаю суше. В неравной схватке погибают служебные слова «какие», «которые», «для чего», а иногда и сказуемые. Остается только суть сообщения, четкий фирменный слог Vogue. «На острие моды». «Приказ моды». «Шоугерлз вновь ослепляют своим блеском». «Эпоха супермоделей». «Мода переменчива». «Мода правит бал». «Vogue – певец рукотворного царства моды». Это не штампы, а скорее наши позывные, по которым мы сами определяем себя. Нам нужны эти коды, герои и супергерои – точно так же, как нужно, чтобы в обложке была «зашита» мечта. «Есть мечта или нет мечты?» – часто можно услышать бормотание трех склонившихся над фото для обложки редакторов.

Зато внимательный читатель, который попытается проникнуть во вселенную журнала, быстро обретет массу новых друзей. Особенно если речь идет о такой густонаселенной вселенной, как Vogue. Вот тут мы приветствуем двух отцов-основателей – Конде Монтроза Наста и Александра Либермана. Вот иконы стиля на все времена – Лулу де ла Фалез и Джекки Кеннеди. А вот международный колумнист Сюзи Менкес. И наша Настя Лыкова – привет, автор!

А есть библиотека символов, которая всегда под рукой. «Тело как улика» и «Москва – Кассиопея», «Беверли-Хилз 90210» – фильмы, которые для нас многое значат. Есть список запрещенных слов вроде