Он никуда не уехал. Долбаная жестянка отказалась подчиняться. Заглохла намертво. И единственный, кого Антон мог проклинать, – самого себя. Это он чинил «вольво» во вторник. Какой он муж и отец, какой кормилец – понятно давно. Марина, умелый репетитор, втемяшила. Но неужели и мастер он – дрянь дрянью?
Инспекция двигательного отсека не дала результатов. Провозился битый час и порезал ладонь, шарахнув в сердцах по кузову. Вообразил, притоптывая на холоде, как пешком добирается до мастерской, а Глебыч болтается в петле, на налоговой декларации предсмертная записка: «Тоха, ты – дерьмо».
Недостроенная высотка таращилась безразличными черными зенками. Вороны каркали глумливо, и верещали мартовские кошки.
Антон стер с пальцев кровь, машинное масло. Вызвать такси? Пока сюда доберется, Глебыч остынет в петле.
Антон нервно хохотнул.
– Добрый вечер.
У подъезда стояла хорошенькая девушка в полушубке. Из-под шапки струились светлые волосы, большие удивительно-синие глаза изучали Антона.
– Не едет? – синева переметнулась на открытый капот.
– Сдохла, – проворчал Антон, бахнув крышкой. Поморщился – рана соприкоснулась с металлом.
– Без мастера не обойтись.
– Ирония в том, что я сам – автослесарь.
– Сапожник без сапог?
– Типа того.
Блондинка обошла автомобиль.
– Вы – Анин папа, да?
– А ты – ее подружка, что ли?
– Подружка, – девушка протянула руку, – Катя. Соседка ваша.
– Антон. – За миг до рукопожатия он вспомнил про травму и отвел испачканную кисть. – Антон Сергеевич.
– Может, пойдемте, я перебинтую?
Антон помешкал, испепеляя ненавидящим взглядом автомобиль.
– Один черт – не успею.
* * *
В шахте лифта гудел ветер. Скрипела лебедка. Стену кабинки украшало заплеванное зеркало. Катя и Катино отражение встали друг к другу спиной. Антон оценил свой внешний вид, оттянул веко, надул щеки.
– В гроб краше кладут…
– Вот и не спешите в гроб-то.
Телефон зазвонил, гаркнул тирадой Глебыча.
– Скажи, что опаздываешь, я сам к тебе приеду и укокошу.
– Меня не будет, мужик.
– Тебя не будет?!
– Семейные трудности. Застрял как заноза в…
Он посмотрел на смиренно улыбающуюся соседку.
– Во сколько заказчики приедут? В час? К десяти машину сдам. А потом в налоговую.
– Тоха, ты меня подводишь под монастырь. Без ножа потрошишь.
– С меня – пузырь. К десяти сдам, мужик.
– Иди ты… Вот правда… Иди…