По зеркалу прыгала темно-зеленая точка: муха. И чего ей не спится ранней весной? Матвей приблизил руку к прыткому насекомому, хлопнул резко. Ладонь не почувствовала ничего, кроме влажной поверхности амальгамы. Матвей убрал руку и нахмурился. Муха сидела внутри пятипалого отпечатка, изумрудная, толстая, с прожилками на трепещущих крылышках.
– Ну я тебя! – Матвей хлопнул снова, не дал злодейке упорхнуть. – Допрыгалась, зараза?
Он приподнял ладонь.
Муха безмятежно сидела на своем месте.
Матвей вспомнил ни с того ни с сего: летом умерла бабушка и зеркала в доме завесили вуалями. Мама запретила снимать ткань, говорила, что в течение девяти дней после смерти душа человека витает на земле, а зеркала становятся вратами в потусторонний мир. Заглянешь случайно и увидишь покойника. Матвей смеялся над суевериями. Двадцать первый век, айфон, «Тесла» и Илон Маск, а тут средневековая ересь. Мама была непреклонной. И ладно бы зеркала – она каждую отражающую поверхность задрапировала, даже монитор компьютера. Оставила Матвея без «Доты» на девять долгих дней. Приходилось играть украдкой и украдкой отгибать ткань, чтобы выдавить прыщик или сбрить с подбородка пушок.
– Эй, – неуверенно пробормотал Матвей.
Муха взлетела, но не вперед, к Матвею, а назад – внутрь зеркального пространства. Точно существовало только отражение насекомого, но не оно само.
Матвей оглянулся, выискивая в ванной странную муху.
– Чушь, – буркнул он. – Спряталась.
Прошуршал шторкой, поморгал.
Это из-за пара. И из-за маминых, а потом и Катиных баек.
Не бывает никаких врат. Как не бывает Пиковых Дам, Кровавых Мэри и Кэндименов. Сказки для доверчивой детворы. Для Аньки.
Матвей показал отражению средний палец. Завернулся в полотенце и вышел из ванной.
За притворенными межкомнатными дверями транслировали телевикторину.
– Именно это вещество монах-францисканец Джон Пекам наносил на стеклянные зеркала.
– Серебро, – мама вслух отвечала на вопросы.
– Верно, – сказал ведущий. – Это олово. Самое дорогое зеркало, хранящееся сейчас в Лувре, принадлежало…
– Людовику Четырнадцатому, – сказала мама.
– Марии Медичи, конечно, – сказал ведущий. – Муранские зеркала…
Матвей скользнул в спальню и прикрыл дверь, заглушая звуки телевизора. Скинул полотенце, достал из гардероба банный халат. Сел за компьютер. Зажужжали гитары, «Гансы» запели «Ноябрьский дождь». Он кликнул на ярлычок браузера.