Однако дух его был бодр, а горячая молитва по мере очищения сердца от страстей обрела огромную силу.
Отец и мать Алексия тяжело переживали уход сына из дома, но замечали в то же время, что его невеста приняла свой жребий без ропота и связала свою жизнь с Церковью. Расспросив девушку о ночном прощании с женихом, они поняли, что Алексий, которого и ранее влекла подвижническая жизнь, решил посвятить себя христианскому подвигу молитвы, но все же, движимые родительскими чувствами, очень надеялись разыскать милого сына и вернуть к прежней благополучной и роскошной жизни.
Некоторые из слуг, посланные на поиски Алексия, даже добрались до Эдессы, и проходили мимо хозяйского сына, подавая ему милостыню, но не узнавали его в исхудавшем молитвеннике-аскете.
Однажды ночью в Одесском храме икона Пресвятой Богородицы начала изливать свет, и Пресвятая заговорила с церковным сторожем-пономарём, повелев ему: «Введи в Мою церковь человека Божия, достойного Царства Небесного; его молитва восходит к Богу, как фимиам благовонный, и Дух Святой почивает на нём, подобно венцу на главе царской». Пономарь стал искать праведного человека, но не знал, как его найти и обратился с молитвой к Пресвятой Богородице. Тогда от иконы разлился свет и Пресвятая сказала, что сей Божий человек уже семнадцать лет подвизается в молитве и аскезе на паперти возле храма. Позднее чудесная икона получила название «Мадонна ди Сант-Алессио», или Божия Матерь «Эдесская».
Пономарь рассказал все священнослужителям храма, и человека Божия с почестями ввели в церковь, а жители Эдессы, которые давно заметили праведную жизнь Алексия, стали почитать его как святого. Однако бегавший славы подвижник тайно сел на корабль и отправился в Таре, на родину святого апостола Павла, чтобы и дальше подвизаться в безвестности, но корабль бурей был прибит к итальянским берегам, и Алексий оказался недалеко от родного дома.
Он счёл это за промысл Божий и, понимая, что никто из родных не узнает его в новом обличье, вернулся домой и нанялся слугой к собственным родителям. Нужно сказать, что уход сына из дома сделал Евфимиана и Аглаиду ещё более милостивыми людьми, чем они были ранее. Всякий раз при виде нищих и обездоленных, они думали, не скитается ли Алексий также по земле без пропитания и одежды, и щедро подавали милостыню, а также жертвовали на Церковь, став молитвенниками о судьбе любимого чада.