– Рапорт об увольнении подам через час. Когда вернусь с вызова. Не позволю горстке неудачников уничтожать очередную частную собственность.
Егор покинул кабинет начальника с чувством омерзения. Он ещё больше возненавидел тех, кто, невзирая на приличный доход, оставался ровней жителям гетто.
Опираясь на изящную трость черного цвета, увенчанную набалдашником из серебра, пожилой мужчина подошел к окну. Как же он любил этот вид распростертого перед ним мегаполиса, сочетавшего в себе строгие силуэты и ровные линии. Город обладал стилем, которым он, как дизайнер не мог не восхититься.
Последние дни привычную картину стерли охваченные гневом люди. Неуправляемая толпа превратилась в обособленный организм. Ни у кого не имелось сил управлять им. Хаотичное швыряние организма по улицам города отмечалось битьем витрин и поджиганием машин.
Карл опечалился тому, что по самой красивой улице города шествовала толпа, выкрикивавшая нестройные речевки и швырявшая камни по окнам зданий. Он знал, что за этим скрывалось. Конец той эпохи, в которой имела место мода, эстетика и красота. Настало время заявить о себе невежеству. А его порождениям не требуются культура и искусство. В них представители невежества видят своего личного обидчика. Все тонкое и изящное невежд ранит сильней острого ножа.
Подойдя к дверям своего кабинета, он тихонько пригласил войти секретаря. Молодой парень, казавшийся на первый взгляд подростком, не заставил себя ждать.
– Мой милый друг, распорядись о закрытии Дома моды и бутиков. Все коллекции должны быть помещены в контейнеры и доставлены на хранение.
– Это из-за погромов? – в голосе парня чувствовалась грусть.
– Да, мой друг. Наш офис продолжит свою работу. И мы будем с нашего двадцать четвертого этажа следить за тем, что происходит на улицах города.
– О, Карл, прошу вас не расстраивайтесь, я надеюсь, что в скором времени ситуация разрешится.
– Милый мальчик, в силу своего воспитания и чистоты мировоззрения ты не можешь представить себе, на что способны эти люди.
Завершив телефонный разговор, он вернул свое внимание к белокурой девушке, скромно расположившейся не на самом удобном стуле.
– Пересядьте.
Поднявшись, она замерла на месте.
– Воспользуйтесь моим предложением. Сядьте уже наконец-то на мое место, – Вальдемар указал пальцем, на котором красовался перстень с внушительным сапфиром, на шикарное кресло.