В толпе, в основном, была фарца: они скупали все новинки и загоняли их потом втридорога – двадцать, тридцать рублей за диск. Раз в десять дороже магазинной цены. И брали «пласты» не малыми партиями – по три, по четыре коробки сразу.
Прижатый чуть ли не к витрине магазина, он глядел в глубь; за десять минут до открытия появились продавщицы – они сновали из отдела в отдел, поправляя что-то на стеллажах.
Толпа зашевелилась и ещё плотнее сгрудилась у входа.
Наконец двери открылись, и народ хлынул внутрь, чуть не затоптав открывавшую двери продавщицу.
Зажатый со всех сторон телами он и не заметил, как оказался в торговом зале. Никто не торопился в отдел классики – все рвались к кассе отдела популярной музыки; появилось некое подобие очереди, заклацали клавиши кассового аппарата, зашуршали и зазвякали деньги, продавщицы еле успевали накалывать чеки на стальную спицу и подносить из подсобки новые коробки с пластинками.
Он поминутно оглядывался по сторонам; очередь впереди двигалась довольно быстро, а сзади – всё росла и росла: это подходили опоздавшие к открытию магазина после обеденного перерыва.
«Успею, – подумал он: Кажется, успею! Должно хватить!..»
Уверенная радость росла в груди и заставляла учащённо биться сердце, словно за спиной был пятикилометровый кросс и вот уже финишная прямая…
– Три пятьдесят во второй! – выдохнул он, добравшись до окошка кассы. Кассирша машинальным движением сгребла деньги с фарфорового блюдца, одновременно отбивая чек и отсчитывая сдачу:
– Следующий!
Он схватил свой чек дрожащей рукой и бросился к очереди у прилавка. К горлу вдруг подступил ком, в ушах застучало и когда, наконец, добравшись до прилавка, он протянул чек продавщице – то не мог сказать ни слова, только молча, трясясь от волнения, показал пальцем на то, что ему было нужно.
– Пожалуйста, – подала ему конверт с пластинкой продавщица.
«Есть! Он мой!» – гремело у него в голове.
Прижав пластинку к груди он стал пробираться к выходу. Очутившись на улице – еле добрёл до ближайшей скамейки, и плюхнулся на неё: ноги подкашивались от волнения. Мир словно перестал существовать для него; исчезли звуки, исчезло время и пространство… Был только синий конверт пластинки с фотографиями музыкантов…
Немного успокоившись, он осторожно достал из конверта чёрный диск – на спиральных бороздках ярко вспыхнула радуга.