– А у бабы Зины твоей никакой травки успокоительной не было? – решила уточнить, наливая в алюминиевую кружку воду из бутылки.
– А я ж почем знаю, что у нее было. Трав у Зинаиды было много. Знала она в них толк, да у меня-то другие обязанности. Не обязан я за травами следить.
– Это ж какие у тебя обязанности? – хмыкнула я, ставя кружку на печку. Заодно заглянула в дверцу, проверяя, не прогорел ли уголь. Можно и подсыпать. Подбросила сразу три полных совка. Он внимательно наблюдал за мной, после чего задумчиво покачал головой.
– За домом я следить поставлен, чтоб не завалился, не развалился, чтобы печь не дымила. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнула. – А чего так плохо следишь за домом?
– Что? – его маленькое сморщенное личико вытянулось от возмущения.
– Ну дом-то того и гляди развалится, – я следила за тем, как закипает в кружке вода.
Домовой посмотрел на меня как на умалишенную.
– Это с чего бы? – спросил он.
– Ну как с чего? Вон ставни поотваливались, крыльцо того и гляди завалится, фундамент в землю врос.
– Ты это про какой дом рассказываешь? – нахмурился мужичок.
– Про этот. Про какой же еще? – я сняла кружку и перелила воду в бокал с синими цветочками на боку, после чего опустила в него пакетик с чаем.
Дементий смотрел на меня, не отрываясь.
– Ничего нигде не заваливается. Чего зря наговариваешь?
– Ну как не заваливается? – начала я спорить. – Сам посмотри. К дому же страшно подходить.
– Да все с домом хорошо, – доказывал свое Дементий.
Я уже было хотела возразить, когда услышала за окном какой-то шум. То ли ветер, то ли скрип какой. Замерла, прислушиваясь.
– Ты слышал? – спросила у мужичка.
– Чего? Как у тебя крыша едет? Слышал, конечно. Вон черепица падает.
– Да нет, – я даже не обиделась. – На улице шум какой-то.
Не успела договорить, как звук повторился. Как будто снег скрипел под ногами. Это, что, по двору кто-то ходит? Я стала усиленно вспоминать, запирала ли дверь.
– Дверь закрыта? – спросила у Дементия, не надеясь на ответ.
– Закрыта, – важно кивнул он. – На засов. Как положено ночью.
Я почти успела расслабиться, когда с улицы донесся негромкий стон и вроде как разговор. Да близко совсем. Как будто под окном.
– Ну, а теперь слышал? – требовательно посмотрела на домового.
– Слышал, – он тоже напрягся. – Стонет кто-то. Или плачет. Может, кошка мяукает.