– А тебя как звать?
– Алена.
– Аленушка, стало быть, – по-доброму улыбнулась Мария Никитична. – А я ж к тебе шла. Тут о тебе вся деревня говорит.
– Чего говорит? – напряглась я.
– Ну что приехала ты. Что дом продать хочешь. Давно тебя Зинаида искала.
– Она меня искала? – удивилась, тут же забыв про автобус и свои печали.
– Искала. Несколько лет назад нашла она сына своего. Стало быть, твоего деда. Но не стал он с ней разговаривать. Не знаю, чего уж там его отец ему наплел, но не принял он Зинаиду, – женщина печально вздохнула. А я даже не знала, что к деду приезжала мать. – А потом сон ей приснился, про тебя. И она покой потеряла, разыскивая тебя. Нашла. Незадолго до смерти. И где живешь, и как живешь. Сокрушалась, что пропадешь ты, если не одумаешься.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Вот не знаю, не поясняла она. Но сказала, что все тебе завещает. Больше некому.
– Почему она ни разу не встретилась со мной?
– Боялась, что не захочешь ее видеть, прогонишь, как сын.
Ну да, если учесть, что я никогда не знала о ее существовании, то вполне могла и не поверить прабабке.
– А ты в доме живешь? – кивнула Мария Никитична мне за спину.
– В доме, – тоже бросила я взгляд через плечо и остолбенела. За ночь он так преобразился, что как будто и не мой вовсе был. Конечно, выглядел дом не как новый, но и был далек от той развалины, которую я увидела по приезду: аккуратные ставенки, выкрашенные в бело-голубой цвет в тон самого дома, крыша, покрытая целым шифером, основательный фундамент, выглядывающий из-под снега, крепкие стены.
– Что за чертовщина? – пробормотала я растерянно и даже сделала несколько шагов к дому.
– Чего? – не расслышала женщина.
Я бросила на нее короткий взгляд и снова повернулась к дому. Как он мог за ночь так измениться? И даже как будто больше стал.
– Ты чего так на него смотришь? Первый раз увидела, что ли? – рассмеялась Мария Никитична.
Я только кивнула и, тут же спохватившись как бы не приняли за сумасшедшую, поспешно ответила:
– Да нет, смотрю, не нужен ли ремонт.
– А. Да дом-то хороший. Старый, правда, но Зинаида за ним следила, ремонт делала, когда сама, когда нанимала кого. Продавать будешь?
– Не знаю, – я все еще никак не могла прийти в себя.
– Слушай, у Зинаиды же, наверное, и есть-то нечего. Овощи она убрать не успела – умерла раньше. Я чего шла-то. Пойдем ко мне. Накормлю тебя. А-то вон кожа да кости одни.