А за окном порывы ветра срывали с деревьев листья, роняли их на футбольное поле. На улице ни души.
Уроки закончились. Нужно было забрать брата и отвести на музыку.
На дороге тут и там виднелись лужи. Большие, маленькие, грязные, чистые. В общем, на любой вкус.
До дома мы дошли на удивление быстро. Проходя по лестнице, Саша заметил:
– О, смотри, что это?
– Что?
– Да вот же!
Он указал на странную банку из-под краски. На неё была наклеена бумажка, а на ней написано: «HCl».
– Хм, – подумал я, – да это же соляная кислота!
Мой брат тут же заинтересовался находкой и стал подбираться к банке.
– Не трогай! – крикнул я ему, – Ты что, с ума сошёл, она разъест всё, что хочешь!
– Ой, прости, ну я ж не знал, – сказал Саша.
– Ладно, пошли, химик.
Мы быстро зашли домой, закинули вещи и пообедали наспех. Затем переоделись и побежали в музыкальную школу. Проходя по лестнице, нам довелось увидеть наркомана, лежащего у лифта. Наркоманы. Никто не знает, почему они появляются у нас в парадной, но все их боятся. От них можно ожидать чего угодно. Я и Саша осторожно прошли мимо, а потом побежали вниз.
Отведя брата на музыку, я возвращался домой. Открыл тяжёлую дверь в парадную. Лифт не работал.
– Да что же это такое, – пробормотал я, – опять по лестнице идти.
И пошёл. Промелькнул первый этаж, второй, третий. На пролёте между третьим и четвёртым этажами валялся всё тот же невероятно страшной наружности мужик. Что-то в его лице изменилось. Я не стал вглядываться, но понял, что что-то не так.
Внезапно он промычал и кинулся на меня. Испугавшись до жути, я рванул вверх. Четвёртый этаж, пятый, шестой, третий.
Стоп, что?!
Внизу, на один пролёт от меня, карабкался по лестнице наркоман. Нужно бежать дальше. Опять пробежал четвёртый этаж, потом пятый, снова шестой. И опять оказался на третьем.
Происходит какая-то чертовщина. Я не мог ошибиться, ведь точно пробежал этот этаж два раза!
Наркоман схватил меня за рукав, и я смачно шлёпнулся на бетонные ступени. Рассёк губу, закапала кровь. Обернувшись, стало отчётливо видно то, кого принял за человека. Вот гадость! Оно хоть и имело лицо, но точно не живое. Гнилое, разбитое. В том месте, где должен был быть глаз, муха устроила себе дом. Но клыки у него были белоснежно чистые. Прямо мечта стоматолога.
Оправившись от невероятного ужаса, я понял, что оно не будет играть в догонялки или дарить конфеты. Больше, я додумался, что оно не прочь поживиться мною. Тут меня охватила паника. Меня ещё никто не пытался съесть!