Я, наконец-то, получил в руки оружие
и три снаряженные обоймы. Пять патронов в винтовке и еще пятнадцать
в патронной сумке. Немного, но и за это спасибо.
Вражеские мотоциклисты убедились, что
в живых из нападавших никто не остался, и вновь расселись по своим
машинам, забрав оружие убитых. Раненого повезли в тыл, а оставшиеся
немцы дождались своих товарищей, ездивших на доклад к командиру, и
вновь неторопливо покатили по дороге в нашу сторону.
- Отряд, к бою! – наш старший
лейтенант не знал сомнений. Врага нужно уничтожать везде, где его
встретишь и всеми имеющимися в твоем распоряжении средствами.
Такова был парадигма этого жестокого времени. Этому учили уставы,
вдалбливали на многочисленных занятиях преподаватели и
политработники, пока это понимание не стало неотъемлемой частью
бойцов и командиров РККА. Хорошо хоть Федоров осознавал всю
важность эффекта внезапности, и приказ отдал достаточно тихо.
- Товарищ старший лейтенант! – решил
я все же попытаться предотвратить это безумие, - там, сразу за
поворотом, два бронетранспортера с пехотой и еще несколько
грузовиков!
- Что-то много ты слишком знаешь,
Нагулин! – прошипел старлей, - может, зря я приказал тебе винтовку
выдать? Может, скажешь мне еще, откуда они здесь? И где наши
части?
- Вы ведь сами все понимаете, товарищ
старший лейтенант, - негромко ответил я, сильно опасаясь, что
сейчас мне опять прикажут: «Молчать!» Но, видимо, заблаговременное
предупреждение о противнике создало мне некий кредит доверия в
глазах командира, и он предпочел все же меня дослушать, - Если
немцы уже здесь, значит, станция Христиновка ими давно захвачена, а
фронт прорван. Наши, видимо, отошли на юг и на север. Впереди
канонады не слышно, зато справа и особенно сзади гремит все
сильнее.
Конечно, сказал я далеко не все, что
знал. Немцы, на которых мы нарвались, были одним из передовых
подразделений сто двадцать пятой пехотной дивизии вермахта. Мы так
глубоко забрались в мышеловку, в которую превратилась Умань и ее
окрестности, что нормальных путей отхода уже не осталось.
Прорываться на запад – чистое сумасшествие. Там если кто из наших и
есть, то только остатки разгромленных и окруженных частей. Уходить
на север, в направлении Киева, смысла тоже нет. Мало того, что там
сейчас все забито немецкой пехотой, подтягивающейся вслед за
ушедшими вперед к Тальному моторизованными частями, так еще и
перспектив у нас, даже если прорвемся, не будет никаких – вляпаемся
в новый еще более крупный котел, который тоже уже обозначается со
всей определенностью вокруг столицы советской Украины. На востоке
нас ждут три отборные немецкие дивизии, две из которых танковые, и
ловить нам в этом направлении совершенно нечего. Остается юг, но
там мы в лучшем случае найдем окруженные части шестой и двенадцатой
армий. Конечно, это гораздо приятнее, чем сразу в плен к немцам, но
тоже довольно безрадостно.