– Анагон – не та, кто нам нужен, – исправился воин. – Предложения будут какие-нибудь? Что нам делать?
Тишина была ему ответом. Заключённые крепко задумались, но выхода из их положения, казалось, не было.
– Так мы в тюрьме? – вновь подала голос Анагон, внимательно оглядываясь.
Бурые кирпичи стен поросли гниющим мхом, а пол, видимо, когда-то был покрыт слоем соломы, но теперь она превратилась в паклю. Кошка брезгливо дернула плечиком, заметив в углу скелетик какого-то маленького зверька.
– А ты не поняла ещ-щё? Что, никогда тюрем не видала? – прошипела Фурия.
Анагон узнала её по голосу и теперь смогла разглядеть. Фурия оказалась девушкой лет двадцати пяти, с чёрными, смольными, непослушно курчавыми волосами и ярко-желтыми глазами. На щеках у неё горел нездоровый румянец, а руки, неприятный холод которых Анагон успела ощутить на себе, были изуродованы разной величины узелками в тех местах, где крепились друг к другу кости пальцев. «Уж не ведьма ли она? В сказках ведьм описывали именно так. Только носа крючковатого не хватает». Однако одета «ведьма» была очень по-обыденному: зауженные внизу темные штаны, пыльные сандалии и короткая зеленая рубашка, заляпанная кровью, казавшейся черной в полумраке.
– Честно – нет. Не доводилось, – не желая больше слышать раздраженный голос Фурии, девушка обернулась к Виралу. – Мы хотя бы в городе? В Ландане?
Но Фурия хмыкнула и, пренебрежительно подняв бровь, вновь вмешалась.
– Нет, ну вы с-слышали? Деточка, разумеетс-ся, мы в Ландане. Где нам ещё быть-то?
«Тебя сейчас никто не спрашивал. Или ты никогда не замолкаешь?» – раздраженно скрипнула зубами девушка и стала внимательно вглядываться в стены и потолок камеры.
– Хорошо, – пробормотала Анагон, заметив в потолке круглую крышку люка. «Наверняка я попала сюда через него».
– Да что ж хорошего-то! – вновь прицепилась к словам девушки Фурия.
Тут кошка не выдержала.
– Я уже не с тобой разговариваю! – взвилась доведённая легатка.
– А с кем же? Сама с собой? Ч-чокнутая? – от резкого крика кошки девушка начала немного заикаться.
«Так тебе и надо, выскочка». Однако заметив, что остальные воины неодобрительно косятся на неё, а мигалец подался вперёд, будто защищая Фурию, Анагон поспешила смиренно склонить голову и пропустила последние слова обидчицы мимо ушей.