– Ну… Верю – не верю. Ты сам разбирайся, – недовольно пробурчал Миха. – Ты меня попросил узнать, я узнал. Я тебе передал, что моя подружка сообщила. Вначале Машенька сказала, что уезжает в Литву с другом. А на следующий день ее нашли на чужой съемной квартире с лошадиной дозой героина в крови. Идет следствие. У белорусов основная версия – передозировка. А с передозом у ментов разговор короткий: недельку на контроле, если сразу на дилера не вышли, то дело закрывают – и в архив. Если не веришь, езжай сам и разбирайся.
– Нельзя мне туда.
– Конечно, нельзя, – согласно кивнул друг. – Поэтому сиди и не рыпайся. Это жизнь, парень. А в жизни всякое бывает. И кончай киснуть. Смотреть противно.
– Девчонку жалко. Хорошая была. Ласковая, – горестно склонил голову Лекс. – Я себя до сих пор виноватым чувствую.
– Да брось ты. Твоей вины в ее смерти нет. Ты ей героин в вену не закачивал. А то, что ты провернул через ее смарт… Так она ж не от этого… Короче, давай помянем девчонку и все – забыли, – отодвинув в сторону бокал с пивом, Миха наполнил рюмки водкой и, не чокаясь, одним глотком выпил свою. – А чтоб выбить из головы всякую дурь, пошли-ка в наш клубёшник67. Вытащим Шума, потусим ночку. Девчонок подергаем. Они из тебя дурные мысли-то повысосут.
– Не сегодня. Настроения нет, – покачал головой Лекс.
– Неправильно говоришь, бро. У тебя не настроения, у тебя выбора нет. Я тебя в таком состоянии одного не брошу. Чего ты раскис? Сегодня как раз твой день. Тебя ждет удача. Ты же сам говорил, что тебе чайки окно обосрали. А когда птички какают на голову, это к счастью.
– Да уж, к счастью. Там не чайки, там, блин, наверно, аисты были. Пол-окна загадили. Пришлось в обслуживание звонить, чтоб отмыли. Пара узбеков все утро висела за окном в люльке с ведрами и скребками.
– Вот видишь. Я же говорю – к удаче. Есть такая примета: встретил узбека с полным ведром, висящим в люльке на высоте 200 метров, значит повезет. Все. Я звоню Шуму. Пусть подтягивается, – не дожидаясь ответа, Миха достал дешевый сотовый телефон и нажал кнопку быстрого вызова.
«А может, и правда, нечего заморачиваться», – глядя на него, подумал Лекс. Машеньку, конечно, жалко. Но главное – то, что случилось, не связано с их встречей. Мало ли где она могла схватить передоз. После разговора с Михой получается, что он невиновен в ее смерти и опасности ни для него, ни для его атаки на биржу нет. К героину он никакого отношения не имеет. В Минске все концы подчищены. Шанс, что менты начнут ковыряться в старом телефоне Машеньки, очень невелик. Но даже если начнут, то там после его манипуляций и переустановки заводских настроек они все равно ничего не найдут. Похоже, можно было спокойно продолжать работу по бирже.