Чудеса как признак жизни - страница 7
Я был в Бремене долго, больше недели. Но, честное слово, единственная, настоящая достопримечательность города – это не собор, не набережная, не мельницы, а этот вот эпизод из вечерней жизни города.
Вспоминаю время беспечной и вовсе не обеспеченной юности, полной свободы, новых стран, просторов и путешествий. На необеспеченность смотрелось не просто весело, а с вызовом даже: мол, посмотрим, кто кого.
Годы автостопа, ночевок в германских и французских лесах, бельгийских телефонных будках, на шведских кладбищах, полях Люксембурга (не смейтесь – нашел и это), в горах Швейцарии, арабских песках – много всякого было. Хуже всего – это когда не ешь пару дней, не пьешь полдня и спишь на ходу ночью. И жить-то, главное, охота – страсть! Несмотря на буквально съедающий тебя холод. Бывали моменты, когда оптимизм сильно уменьшался.
И вот в один из таких уменьшительно оптимистических моментов, в феврале, под проливным снежным дождем, я пропустил последний уходящий в Данию паром. Всё. Приехали. Следующий – только через пару дней. Ночевать негде, да и не на что. Телефонные будки в Гётеборге открытые – тоже не вариант для ночлега. Мерзкая погода, пронизывающий ветер, мокрый снег, мокрые ноги. Бреду по улицам, стараюсь не смотреть на сверкающие окна кафе и ресторанов, где поедают непостную еду еретики и прочие шведы. Короче, грустно всё. И море бушует.
Вдруг сзади голос: «Ты чего такой пасмурный? Хуже погоды!» С участием кто-то спрашивает, не издевается. Почему бы и не ответить? Так и так, отвечаю, веселый у вас городок. И улыбку, соответственную случаю, продемонстрировал. Получилось! «Слушай, хватит тут помирать, народ пугать. Я тут живу неподалеку – пошли ко мне! Поешь, переночуешь. Я ж вижу, что нелегко». Я, честно, встревожился: «Не-не-не! Я не из „этих“, понял?!» «Не городи ерунды. Все нормально. Помощь тебе предлагаю, понял?» – искренне сказал парень, даже обиделся.
Хотя потом признался, что и понять мою тревогу мог вполне: мало ли там кто по городу ошивается. Впрочем, и меня тоже тогда можно было испугаться: так себе вид. В общем, пригласил меня к себе домой, приготовил потрясающий ужин, после которого мы с ним до полуночи беседовали «за жизнь». Парень оказался из Ирана. «Я, – говорит, – самый настоящий перс! Зороастриец! Аты откуда? О, христианин! Расскажи!» И так далее. Рассказывали друг другу новости-старости из России и Персии, удивлялись, смеялись.