– А-а-а! – взревел Перегудов, замахав руками на существо, уставившееся на него большими красными глазами.
Котя сорвался с места и метнулся в спальню, где скрылся под кроватью и замер. На Котю из темноты уставились четыре пары глаз – два золотистых и два зелёных. Послышалось шипение, не предвещавшее ничего хорошего. Поняв, что место под кроватью уже кем-то занято, Котя забился в угол и затих…
Все проснулись.
– Да что ты так блажишь, будто тебя режут? – спросил Алексей, протиравший спросонья глаза. – Кто мог бесстрашного Максима Петровича так сильно напугать?
– Нечистая сила! Бесёнок! – выдавил из себя Перегудов, сделав круглые глаза, и кивнул на дверь, ведущую в спальню. – Он туда побежал.
– Кто побежал? Какой бесёнок? – удивился Затейников.
– Забинтованный чёртик! Он в меня упёрся своим рылом и вытаращил красные глазища.
– Петрович, ты вчера переутомился, а потому тебе, невесть что, приснилось, – предположил Белобородов.
– Не сон это был. У чёртика голова забинтована, а из-под бинтов прямые рожки торчат! Тельце у него серой шёрсткой покрыто. Ушей я у него не заметил, – рассказал Перегудов.
– Это уже по вашей части, батюшка. Вы с нечистью должны совладать, – сказал Алексей, обращаясь к Остапову.
– Я уже давно не батюшка. Служил в церкви несколько лет назад. Просто я продолжаю выполнять свою миссию, – произнёс Остапов.
– Вы не темните, Иван Павлович. Лучше скажите, можете из спальни беса изгнать или нет? – прямо спросил Перегудов.
– Он тебе явился в призрачном обличье или в реальном, физическом? – трижды перекрестившись, спросил Остапов.
– Он настоящий бес, только маленький! – ответил Перегудов. – Потрогать его можно было руками. Вот только он очень вёрткий.
– А ведь он тебя больше, чем ты его, Максим Петрович, испугался. Ты заорал-то как жутко! – засмеялся Затейников.
– Так кто пойдёт его ловить? – спросил Перегудов, показав рукой в сторону спальни.
Никто не стронулся с места.
– Я, конечно, не боюсь, но это вопрос входит в вашу компетенцию, Иван Павлович, – произнёс Перегудов и, деликатно взяв под локоть Остапова, повёл его к спальне.
Иван Павлович упирался, однако Перегудов бесцеремонно затолкал его в спальню, а сам остался на пороге.
– Я тебя страховать буду, Палыч, – пообещал Перегудов.
– Тут нет никого. Тебе померещилось, а ты всех на ноги поднял. Не ожидал я от тебя такого, Петрович! – с укоризной сказал Остапов.