– Что с тобой творится? Кричишь, как оглашённый, врываешься в избу, словно за тобой волки гонятся, мелешь, не пойми что! – проворчала старуха, поправляя повязанный на голове марлевый платок.
– Со мной, бабуля, всё в порядке, а вот кто из колодца сейчас выбрался и добрых людей пугает, надо выяснить.
– Мало ли кто за водой пришёл к колодцу. Вот ты ведь тоже за водой потащился ночью, – резонно заметила старуха.
– Так это я не по своей воле. Надежда меня послала за водой. Ночью ей вода понадобилась. Вот же несносная вредная баба!
– Ты бы лучше её у себя дома так чихвостил, как за глаза ругаешь, – сказала Саломея и, подозрительно посмотрев на Петра, спросила:
– А где же твои вёдра, коли ты за водой шёл?
– Выронил я их, когда напугали меня нелюди! Да ещё зверь с жёлтыми глазами, похожий на крупную кошку, зашипел и на меня набросился.
Старуха внимательно посмотрела на Петра. Тот стоял, прислонившись к стене в сенях, и дрожащими руками теребил кепку.
– Похоже, ты вправду перепугался, коли руки у тебя дрожат, – усмехнулась Саломея. – Может и не зря ты испугался. Собаки сильно брешут по всей деревне. Чужие люди могли в нашу Митинку заявиться
– Так ведь не люди там были! Они своими лапищами так шлёпали по земле – просто жуть! – проговорил побледневший Пётр. – Архиповна, ты свет до утра не гаси. Они света боятся.
– С чего ты взял? – удивилась старуха.
– Потому что они – порождения тьмы!
– Ты, никак, у меня решил заночевать? – нахмурилась Саломея.
– Не ночевать, а переждать до утра хочу, – проговорил Пётр.
– Ещё чего вздумал! До утра твоя Надежда изведётся. Сама пойдёт ночью по всей деревне тебя, дурака, искать.
– А ты ей по мобильнику позвони, скажешь: так мол, и так – Пётр убежища от нечистой силы попросил.
– Сам же знаешь, что мобильники в деревне не работают.
– Верно. Связи в деревне нет. Как же я это позабыл? – прохрипел Пётр и, покачнувшись, выронил из рук кепку, но тут же быстро её поднял.
– Ты пьяный, что ли? – принюхиваясь, спросила старуха.
– Ну, выпили мы немного с Женькой-трактористом после обеда. Так ведь это когда было! Мало того, что ко мне в последнее время по каждой мелочи моя Надежда придирается, инкриминирует мне проступки, которые я не совершал, так ещё и посторонние люди меня укоряют.
– А я не посторонняя. Я, тебе троюродной тёткой прихожусь! – обиженно сказала Саломея Архиповна.