Когда Вика подошла, то уже на расстоянии трех метров услышала голос Татьяны Петровны, которая в кругу женщин на повышенных тонах рассказывала последние новости:
– А эта сопля привередливая все никак не успокоится! Из прокуратуры мужика ей уже мало, нашла себе еще богаче! У него только машина стоит стольких денег, что мы о такой сумме даже и не мечтаем. Бандюга проклятущий. Нормальные честные люди на таких машинах не разъезжают. Вот мой Толька работает себе стоматологом в столице, но он себе такую громадную машину никогда не позволит. Подумывает через годик взять подержанную иномарку, Лачетти. А он, я скажу, нормально уже получает. Его ценят и прогнозируют золотое будущее. А Виктория уже все, по рукам пошла!
– Ты чего городишь, Петровна? Она с братом дома была, все знают. И Вика не такая. Скромная девочка, – возразила ей старая женщина.
– Ой, ты, баб Маня, не верь в сказки. Я потом специально прошла у их двора и видела, как Егорка в песочке играл. А они, бесстыжие, дома неизвестно чем занимались.
– Стыд-то какой! – запричитала Галина Ивановна. – Никогда бы на Вику не подумала. И за братом смотрит и работает. Всегда такая добрая и вежливая.
– Все они такие, пока мужика богатого не увидят! Сразу во все тяжкие бросаются. Проститутки! – процедила Наталья Никитична, двоюродная сестра Татьяны Петровны.
– Вот и я уже триста раз перекрестилась, что эта змея подколодная вовремя от моего сыночка отстала. А то бы наплакалась я с такой гулящей снохой.
– Ой, бабы, стоять с вами невозможно. Сплетницы склочные. На себя бы посмотрели. Пошла я, неохота мне с вами тут грязь молоть, – проворчала Зинаида Никитична, пожилая женщина, которая всех в деревне знала с малолетства и не считала никого из стоящих дам благородными женщинами, которых можно привести в пример для подражания.
Виктория с огромной обидой приблизилась к ним и, вежливо поздоровавшись, прошла дальше, ближе к лесочку, чтобы не проворонить свою корову красной масти.
Женщины с ней поздоровались, кроме Татьяны Петровны, которая пренебрежительно отвернулась в сторону. С того дня, как Толик пришел злой на нищую девочку, она перестала с ней здороваться, хотя всегда ожидала приветствия от несостоявшейся снохи.
Когда Виктория отошла от женщин на два метра, то услышала, как все напутственно ей негромко говорили, думая, что она не услышит: