– Ой, ты весь мокрый, – зашептала Вероника, когда он вернулся за стол. – Тебе уже заказ принесли.
Никакая еда в горло не лезла. Он залпом выпил виски. Уже какой раз? Третий? Четвёртый? Хоть бы чуть в голове зашумело. Нет же, будто снова воду пьёт.
И тут опять появилась Эмилия. Шла, опустив голову, Шаламов же вперился в неё голодным взглядом. За столом тотчас скакнуло напряжение, оно буквально физически ощущалось. Воздух, казалось, сейчас искрить и потрескивать начнёт.
Эм и сама держалась с трудом, он это видел. Двигалась как-то неловко, неуклюже, не то что шустрый блондин.
– Поживее можно? – раздражённо бросил Гайдамак. – Спите вы, что ли, на ходу, девушка?
Она зарделась, разволновалась ещё больше, случайно выпустила из рук поднос, уже пустой. Он поехал и сшиб высокую перечницу, стоявшую посреди стола. Шаламов безотчётно протянул руку поднять, их пальцы соприкоснулись, и кожу будто опалило. Он даже еле слышно охнул.
– Поосторожнее можно? – рявкнул Гайдамак.
Шаламов почувствовал, как к щекам прихлынула кровь, будто его, а не её стыдят.
– Папа, – укоризненно сказала Вероника.
– Что папа? – вскинулся Сергей Петрович. – Она еле шевелится, всё роняет. Я бы такого работника даже держать не стал. Отвратительное обслуживание!
У Шаламова вновь перехватило горло. Он с ненавистью взглянул на Гайдамака и, наверное, впервые в жизни не нашёлся, что сказать. В груди пекло невыносимо.
Эмилия отошла и теперь стояла за спинами родителей, вытянувшись в струнку. Шаламов видел её боковым зрением, но лишь изредка позволял себе слегка скосить взгляд, развернуться к ней не осмеливался. Иногда и она мимолётно поглядывала на него. Он это чувствовал, потому что кожа тотчас покрывалась мурашками.
Чёртов вечер никак не заканчивался. Каждая минута, казалось, растянулась до бесконечности.
– Филе-миньон – прямо объедение, – нахваливала блюдо Вероника, пытаясь сгладить обстановку. – Эдик, а тебе как?
– Да, – кивнул он.
– Что да? Понравилось?
– Да. – Он и вкуса-то еды не чувствовал, и ел с трудом, практически давился.
Разговоры он не слышал, потому что против воли все органы чувств сосредоточились на Эм. Как долго, как сильно он хотел её увидеть. И вот она в двух шагах, а он не может к ней подойти – это же какой-то абсурд!
– А я бы тоже съездила на Мальдивы, – мечтательно произнесла мать. – Завидую я вам. По хорошему, конечно. Но когда мы с Лёшей поженились, ни о каких Мальдивах и мечтать не могли, правда?