На последнем допросе присутствовал занимавший в то время пост министра внутренних дел Грузии Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. Он спросил у отца Гавриила, почему тот сжег портрет вождя, ведь христиане должны уважать власть. Отец Гавриил парировал: «Потому что на портрете было написано: „Слава великому Ленину!“ Вся слава принадлежит Богу, а какая слава может быть у мертвой головы! Я сжег его портрет не как правителя, а как идола!» Отца Гавриила продолжали допрашивать и пытали по несколько раз в день. После одного из допросов изможденного и молящегося отца Гавриила посетило видение – изображенная сиянием цифра 7. Он увидел в этом Божий знак, что через семь месяцев Господь возвратит его домой, и его душа сразу успокоилась. По воспоминаниям отца Гавриила, «после этого видения в тюрьме <…> воцарился страх. Если прежде на всех допросах меня били и пытали, то после этого видения, силою Господней, не решались трогать меня. Следователи тайком приходили и говорили: „Прости нас, отче, за то, что мы совершили, не гневайся и прости“».
Тем временем ситуация с отцом Гавриилом стала известна иностранной прессе. Журналы и газеты Европы и США широко распространили информацию об этом сенсационном происшествии. Такое развитие событий отразилось на политике властей – отца Гавриила из изолятора перевели в тюремную камеру. Здесь один из узников попытался его избить, но отец Гавриил перекрестился и помолился, и все сидевшие в камере вдруг стали просить у него прощения. А когда в тюрьму пришло известие, что попавший к ним священник – родной брат умершего всесоюзного вора в законе по кличке Двуглавый, арестанты прониклись особым уважением к отцу Гавриилу. Когда он молился, то вся камера вставала на молитву вместе с ним.
Как вспоминали сестры отца Гавриила: «Вся тюрьма говорила о Гаврииле. Люди, возвращавшиеся со свидания, говорили окружающим: „В тюрьме сидит какой-то удивительный отец, и вся тюрьма смотрит на него. Воры говорят: „У нас в тюрьме такой человек сидит, что и выходить из тюрьмы не хочется>“».
После нескольких месяцев заключения и пыток власти, видимо, не желая создавать ему славы мученика, смертный приговор заменили принудительным психиатрическим лечением, объявив отца Гавриила психически больным. Вот одна из иллюстраций того, как сотрудники тюрьмы воспринимали поступки, выражавшие стремление души святого к Богу. «Сижу я в комнате, – вспоминал отец Гавриил, – захотел помолиться. Вижу в углу веник. Поломал его, маленькой ниточкой перевязал и сделал крест, поставил в углу, молюсь. Надзиратель в глазок увидел это, зашел ко мне и отнял мой крест. Я рассердился, встал у стены вот так: „Я сам крест!“ А он спрашивает: „Ты что, помешался?“»