– Все же тоща она как палка, – сказала вдруг, не понижая голоса, Рысакова. – У нас в Москве первые актрисы пухленькие, с ямочками на щеках, а эта вся высохшая.
– Ну какие глупости ты говоришь, – постарался сгладить бесцеремонные слова жены Алексей Григорьевич.
– А что? Разве я неправду говорю? Вот, например, Лебяжья-Загорская.
Любовь Николаевна украдкой посмотрела на мужа. Он сидел спокойно. Большой, представительный, лишь слегка огладил крупной рукой сзади шею, а потом сделал несколько ленивых хлопков. За последний год волосы на его голове поредели, открывая высокий лоб. Но внешности Петра Гордеевича это не портило, даже наоборот – добавляло солидности. Он ничем не выдал, что слова Рысаковой, которая не знала про интрижку с актрисой, задели его.
– А что вы думаете, Любовь Николаевна? – не унималась московская купчиха.
– К сожалению, Лебяжью-Загорскую я не видела, судить не могу.
– Так вам обязательно надо посмотреть, мы приглашаем, не правда ли, Алексей Григорьевич?
– Конечно-конечно. – Рысаков успокаивающе похлопал жену по руке.
Аплодисменты наконец закончились, занавес опустился, и зрительный зал начал пустеть. Поднялись и посетители ложи. Покидая театр, Любовь Николаевна подумала вдруг с каким-то внутренним торжеством, что сегодня ее муж за кулисы не пойдет, а отправится вместе с ней и гостями домой для позднего ужина. Дела превыше всего. Жена превыше любовницы.
Любовнице же останется корзина цветов.
На следующее утро Любовь Николаевна из своих комнат не вышла.
– Мигрень, – извиняющимся голосом сказал за завтраком Петр Гордеевич.
– Ох уж эти нежные барыни, – ответил Рысаков, намазывая маслом булку. – Я потому и не стал заглядываться на ученых, решил – сам купец, так и возьму себе купчиху. Как видите, не прогадал.
– Да будет тебе, Алексей Григорьевич. – Прасковья Поликарповна вся зарделась.
Петр Гордеевич ничего не ответил, лишь развернул утреннюю газету. В словах Рысакова была своя правда. Захотел он себе жену образованную и утонченную. В приданом Петр Гордеевич Чигирев не нуждался, был у него кирпичный заводик, который приносил немалый доход. В теплые месяцы приезжали на заработки мужики из соседних деревень месить глину. Дело шло хорошо. Еще лавки были в Воздвиженске, а в планах – постройка новой мануфактуры. Петр Гордеевич возлагал на нее особые надежды.