– А может, немцы просто нас пугают, то есть, берут на «понт». Главное напугать, а там делай, что хочешь.
– Нет, Василий, немцы не пугают, это – не бандюги. Они заставляют нас привыкать ко всем этим полетам. Когда привыкнем, вот тогда они и ударят по нам.
– Да брось ты! Мы сами можем ударить по ним так, что только мокрое место останется от немцев. Ты только посмотри, все леса забиты войсками, на аэродромах тысячи самолетов, новые танки…. Разве этого мало?
Похоже, они что-то заподозрили, поэтому замолчали. За дверью стало тихо. Борис вовремя успел отойти от двери. Она неожиданно открылась, и из-за нее выглянуло напуганное лицо Василия. Убедившись, что их никто не подслушивает, они продолжили свой разговор.
«Вот ты родимый мой и попался, – подумал Лихачев, потирая ладони. – Дождался…».
Всю ночь он писал донесение начальнику Особого отдела полка. Немного подумав, он дописал, что Беркович плохо отзывался и о товарище Сталине, называл его палачом русского народа. Закончив писать, он долго думал подписываться под доносом или нет. Наконец он принял решение, сложив листочек бумаги, пополам, он оставил свой пост и, скрываясь в тени зданий и казармы, Борис направился в кабинет начальника Особого отдела полка.
Утром следующего дня выдалось как никогда теплым и солнечным. Сменившись с поста, Лихачев направился в распоряжение своей роты. Навстречу ему попался командир взвода. Он был бледен, и как тогда показалось Лихачеву, чем-то напуган. Борис четко отдал ему честь, но лейтенант рукой остановил его движение.
– Не спеши, Лихачев. В роте идет шмон. Особисты злые, как собаки, кричат на всех. Утром арестовали двух бойцов и ротного. Посиди на лавочке, покури…
Лицо Лихачева вспыхнуло, и трудно было разобрать отчего, то ли от радости, то ли от страха.
– И за что их арестовали, товарищ лейтенант?
– Не знаю. Говорят, что за антисоветскую пропаганду. Беркович якобы создал эту самую группу троцкистов.
«Вот и все! Прощай, Беркович!», – радостно подумал Борис и почувствовал небывалый ранее прилив радости.
Вечером его вызвал сотрудник Особого отдела полка.
– Проходи, Лихачев, проходи, – произнес чекист, когда Борис доложил ему о прибытии. – Как дела, Лихачев?
– Служим, товарищ младший лейтенант, – теряясь в догадках, ответил Борис.
– Как дома? Отец пишет? – сердце бойца екнуло.