– Ты, мать, говори, да не заговаривайся. – вскипел, наконец, муж. – Он нам не плевок собачий, а родня, как-никак. Так что попридержи язык за зубами. А то ведь я и тебя могу разок вожжами поперек седалища протянуть, что б неповадно было.
– Ой, вы посмотрите-посмотрите, – закудахтала Светлана, – кто это у нас тут такой грозный нашелся? Тоже мне – «пятух-курями не клеванный», ты сам-то – говори да помалкивай. Я-то хоть и баба, но граблями лихо махать умею – враз по хребту огребешь. Потом неделю в бане кости отпаривать будешь.
Светлана была женщиной с норовом и сомневаться в ее словах никогда не приходилось.
– Ты лучше пойди в погреб слазий, варенья достань. Я блинов напеку – детей порадую.
Игорь, кряхтя встал и неожиданно ловко, подскочив к жене – звонко чмокнул ее в щеку. Они громко рассмеялись, тем самым давая понять друг другу, что все сказанное было только шуткой.
По неизвестным никому в деревне причинам, у Светланы с Игорем не было своих детей. Но они жили мирно и сча́стливо, ухаживая друг за другом. И считались первыми весельчаками и балагурами на деревне. А когда дело доходило до праздников, тракторист Игорь доставал свою гармонь, сдвигал кепку набекрень и шел по деревенской улице, собирая народ, а рядом с ним всегда шагала румяная Светлана и звонко голосила частушки.