И обнаружил, что в порыве страстей упал во сне с кровати, немного потянув одеяло, и валяюсь в холодном поту на ковре. Только сейчас окончательно осознал, что это был сон. Но какой же, черт побери, реалистичный!
Сел на краешек кровати. О том, чтобы заснуть обратно, не могло быть и речи. Вскоре я восстановил дыхание и потихоньку успокоился. Стал припоминать события, которые произошли во сне. И едва только память коснулась Даши, как событие больно кольнуло в самое сердце. Вся наша любовь так и осталась там, в романтической зоне! А в этой реальности Даша относится ко мне в лучшем случае с легким пренебрежением. Какие уж тут отношения! Мне стало очень горько и одиноко от осознания этого факта. Однако сейчас первичной целью было дождаться утра и я, помятый и вареный, направился на балкон. Октябрь выдался на редкость теплый, столбик термометра показывал целых десять градусов. Свежий воздух раннего утра немного взбодрил меня, и я дождался, пока солнце окончательно встанет. Теперь можно и позавтракать.
Этот сон перевернул все мое миропонимание с ног на голову. Эпизод с дракой с пограничником, конечно, был эпичен – но, однако же, быстро отошел на второстепенную позицию. Разговор с Дашей, ее положительный ответ, пусть даже и во сне, засел в памяти, как заноза. Причем колол так же, как она самая. От навязчивых мыслей было никак не отделаться. Снова и снова предпринимал попытки наладить общение с Дашей, но невероятно робел, лишь написав ей «привет». Ждал ее ответа, но она просто игнорировала мои сообщения. На звонки тем более не отвечала, поэтому я оказался в совершенном тупике и не знал, что делать дальше.
Я понимал, что меня с каждым днем будто бы утягивает в черную дыру. Возможно, окружающие в это время считали меня как минимум странным. В эти дни я был как никогда рассеян, слишком долго думал даже над элементарными вещами. Мог сидеть неподвижно минут десять, уставившись в парту, изрисованную шутливой студенческой писаниной. Иногда мне удавалось переключить внимание на другие занятия, но эти эпизоды были кратковременными, и случались не часто. В основном, я просто «зависал» на лекциях, а когда выныривал из этого легкого транса, то, взглянув на доску, удивлялся, как преподаватель так быстро перешел к новой теме.
Стоит ли вообще кому-то рассказывать о моих ощущениях? Нет, меня определенно неправильно поймут. Разве могут они хоть на момент прочувствовать то, что чувствую я? Нет, это не под силу никому. Помощи ждать не от кого, остается лишь плыть по течению, которое постепенно превращается в бурлящий и стремительный поток. А потом все это возьмет и обрушится в какой-то момент водопадом. Зная себя, я боялся, что в порыве эмоций могу выкинуть какую-нибудь совсем невероятную вещь. А потом буду горько жалеть, что это сделал. Нервозность становилась все критичнее и грозила в самом деле достигнуть пика. Надо было срочно найти козла отпущения. В хорошем смысле, чтобы перенаправить на этот объект положительную силу, пока она не стала отрицательной.