- Ну что
красавица, едем, или как?
- Поехали, -
кивнула Лина.
Но едва водитель
завел машину, в боковом окне выросла физиономия настоятельницы.
Глядя на девушку своим знаменитым взглядом голодной анаконды,
Мюллер покачала растопыренной ладонью, сделала зловещее движение,
имитируя проталкивание столбообразной руки в тесное место, в конце
совершила жутковатое хватательное движение и резко вытянула лапу
наружу. Погрозив пальцем, она отчетливо произнесла:
- Помни! Без
инструментов и наркоза!
- Поехали! -
чуть не выкрикнула девушка.
Машина тронулась, оставив
настоятельницу позади. Лина судорожно вздохнула, только сейчас
поняв, что последние мгновения совершенно не дышала.
- Чего это она?
- нервно поинтересовался водитель.
Лина осторожно посмотрела в зеркало
заднего вида. Увидев, что ворота Монастыря скрылись из виду,
девушка мгновенно успокоилась, небрежно ответила:
- Это наша
уборщица. Она дурочка с рождения, еще в утробе матери менингитом
переболела, та ее в роддоме бросила.
- А что это за
странный жест рукой? Меня аж передернуло.
- Это у нее
клептомания. Хотела у меня что-нибудь стырить, но не успела. Вот и
показывает пантомиму, как это можно было сделать.
- Выгнать ее
надо, - убежденно заявил водитель. - У меня от нее до сих пор мороз
по коже. Такой взгляд только в зоопарке увидишь!
- Ничего.
Работник из нее довольно хороший. Видел бы ты, как здорово она
чистит унитазы.
- Меня Русланом
звать, а тебя?
- Жаклин, - не
моргнув глазом, ответила Лина.
- Неплохое
имя!
- Это в честь
моей героической прабабушки, - похвасталась практикантка. - Она
француженка. В годы войны участвовала в Сопротивлении, заражала
фашистов сифилисом. Видел бы ты, сколько у нее боевых наград - полк
гитлеровцев из строя вывела!
Водитель замолк, потрясенно
переваривая полученную информацию. Девушка расслабленно откинулась
на спинку сидения, она только сейчас окончательно поняла, что
действительно вырвалась за стены Монастыря и Мюллер, со своими
абортирующими жестами, осталась далеко позади. Машина шла очень
быстро, увеличивая разрыв с каждой секундой.
Свобода! Лине казалось, что здесь
даже трава зеленее и небо ярче, ей захотелось рассмеяться и
продолжать сыпать на водителя разные глупости. Мимо промелькнул
явно нетрезвый мужчина, стоя на обочине, он, пошатываясь, мочился в
придорожную канаву. Но даже это зрелище девушку ничуть не смутило.
Она явственно чувствовала, как с нее осыпается шелуха строгих
наставлений, в кокон которых ее заключали последние восемь
лет.