– Наши женщины гордые. Сестра сказала, что она предпочитает погибнуть сейчас, чем в скором времени со смертью Германариха, уже и так древнего старца, все равно отправиться в загробный мир.
Потап не удержался:
– Недаром у нас Германариха называют Кощеем Бессмертным.
Сар угрюмо сказал:
– Это мы еще посмотрим, какой он бессмертный, – помолчав, добавил: – Сегодня вечером Германарих устраивает прием, на котором мы с Аммием тоже должны быть.
Еще чуть помолчав, тихо шепнул:
– Скажи Мирону, что вам надо срочно уходить в свои края, иначе вас всех тоже отправят в могилу.
Вернувшись к себе, Потап тут же тихонько передал Мирону слова Сара. Тот недоуменно поднял брови, потом задумался и отошел в сторону.
Сегодня их конное дежурство было ночным, и Мирон, как обычно, выстроил свой отряд в длинную растянутую цепь и повел по большому кругу для проверки королевской стоянки. Не успели они завершить второй круг, как раздались крики, вскоре из королевского помещения выбежал человек. Мирон его окликнул и спросил, что случилось. Тот, заикаясь, только и мог сказать:
– Сар и Аммий убили короля.
Потап не удержался:
– А с ними что?
Мужик, так же заикаясь, с трудом ответил:
– Стража их тут же тоже убила.
Мирон, словно про себя, тихо произнес:
– Так вот почему Сар нам велел уходить. Будет тризна.
Повернувшись к своему отряду, негромко скомандовал:
– Всем слушать мою команду. Следовать за мной! – и рысью пустил своего коня.
За спиной уходящего отряда готовилось к заходу солнце, прощаясь с путниками все еще горячими лучами позднего лета.
Затерянное в лесах селение русичей внезапно подверглось ошеломительному нашествию неведомого ранее племени. Всех мужчин, способных держать меч и не успевших убежать в лесную чащобу, угнали, заставив каждого взять себе коня из общего стада общины и все оружие, которое нашлось в доме. Впоследствии выяснилось, что незнакомое племя называет себя гуннами. Всех захваченных пленных мужчин гунны включали в свое войско, формируя несметную рать. У них не было даже кибиток, и они проводили свой век на спинах своих лошадей, к которым были точно приклеены, а если кто-либо из них случайно касался земли, то уже считал себя мертвым. Спали они верхом, наклонившись к шеям своих лошадей. Огня гунны не знали и, когда хотели есть, клали себе под седло кусок сырого мяса и таким образом размягчали его.