– Как ее звали?
– Даша. Годами она как Ольга Александровна.
– А жена?
– Ушла к другому мужчине.
– Почему?
– Он миллионщик. В оставленной мной России врачи в большинстве своем небогаты. Здесь они живут лучше.
По лицу императрицы я увидел, что ей сравнение понравилось.
– Все равно не признаю вас женихом дочери, Валериан Витольдович. Пока, – она выделила последнее слово голосом. – Общество этого не поймет. Ваши заслуги перед троном неоспоримы, но мы не можем объявить о них во всеуслышание. Все станут искать: с чего некий юнец столько свершил? Это приведет к раскрытию тайны вашего происхождения, что нежелательно. Не обижайтесь, Валериан Витольдович, но дворец вам придется оставить. Не опасайтесь, на улицу не выбросят. Вы излечили дочь, я перед вами в долгу. У вас будет дом в Москве – с обстановкой и прислугой. Я дарую вам должность лейб-хирурга. Она вакантна. Назначение на этот пост врача с фронта, прославившегося своими операциями, воспримут с пониманием. Придворный чин поможет вам справляться с затруднениями, которые неизбежно возникнут в ходе исполнения ваших замыслов. Их профинансируют, но вам придется составить памятную записку и, как я понимаю, не одну. Как у придворного чина у вас будет право запросить и получить у меня аудиенцию. Но у меня будет условие: вы не будете встречаться с дочерью. Не считайте меня бессердечной – это необходимо. Я не желаю, чтобы вас видели вместе в неподходящих местах, не хочу слышать возникшие в этой связи сплетни. Заработайте себе репутацию, господин Довнар-Подляский, тогда и продолжим разговор. Трудитесь – и вас не забудут! Награды у вас есть, другие воспоследуют.
Ты работай, дурачок, мы дадим тебе значок… Плевать мне на ваши ордена! Мне Ольга нужна, Оленька… Но спорить не буду – гюрза не отступит. И без того получил больше, чем ожидал. Что до встреч с Оленькой, то у лейб-хирурга повод найдется. Кажется, у ее императорского высочества есть собственный санитарный поезд…
– Благодарю, ваше императорское величество!
– Наедине можете обращаться ко мне «государыня».
– Понял, государыня!
– А теперь, раз мы покончили с делами, спойте для меня еще что-нибудь!
Что же спеть тебе, ядовитая ты моя? Чтобы поняла: нельзя заступать дорогу влюбленному хирургу? Итак, руки на клавиши…
На тот большак, на перекресток