– Я могу хотя бы проститься со своим женихом? – проговорила, все еще до конца не осознав случившееся.
– Зачем?
– Что, значит, зачем? Мы сбирались пожениться через… – я осеклась. Что он сказал? Что замужние женщины освобождаются от отбора. – Через два часа!
– Правда? – мужчина даже в лице не изменился. Напротив, он скучающе сложил широкие ладони на спинку стула и умостил на них подбородок. – И у вас, конечно же, есть свадебное платье?
– Великолепное! – заверила со всей страстностью. – Самое лучшее из возможных!
Он поцокал языком:
– Лжете, ифа. Но, даже, если бы и так, вы не замужем сейчас, следовательно, можете участвовать в отборе.
– Я не девица! – выпалила первое, что пришло в голову. Что поделать? Я цеплялась за соломинку.
– Тем лучше для вас!
– Что значит, лучше для меня?
– Вместо того, чтобы искать отговорки, ифа, поднимайтесь наверх и собирайте вещи. У вас пять минут.
Я поднялась и, стиснув кулаки, выпалила на одном дыхании:
– А что, если я преступница? Этот вариант вы не рассматривали?
Мужчина приподнял подбородок и посмотрел на меня заинтересованным взглядом.
– А вот это, ифа Эйвери, уже ближе к делу. И если не хотите, чтобы я копал в этом направлении, вы сделаете все необходимое. Тайна красит женщину, поэтому, пусть тайной и остается.
Просверлив эйсфери гневным взглядом и искренне желая ему провалиться сквозь землю, я опрометью бросилась в свою комнату. О том, чтобы сбежать снова, не могло быть и речи. Я выглянула из окна – внизу поджидали гвардейцы, чей начальник угрюмо помахал мне ручкой. Подавила желание запустить в них вазой… Это меньшее наказание за мою рушащуюся жизнь.
Возле дверей дежурило еще два гвардейца, а внутри сидела матушка с платьем наготове. С моим самым лучшим, парадным платьем из лазурного бархата.
Значит, все по-настоящему. Мне это не приснилось. Не привиделось.
Глаза наполнились слезами. Я скинула с себя изодранный халат, стянула через голову ночное платье и всхлипнула, совсем как маленькая.
– Ну же, родная…
Мама прижала меня к себе и нежно погладила по голове. Поверить не могу, что это наши последние объятия. Что переступлю порог дома и больше никогда ее не увижу! Эти мысли расползались по телу ядовитыми спазмами.
– Дорогая. Времени мало, мы должны собираться.
Матушка поцеловала меня в обе щеки, пригладила волосы и помогла с платьем.