бродят вокруг большого дома с молочными колоннами,
становятся на задние лапы
и заглядывают в окна веранды, шевелят ноздрями.
птенчик, выходи.
***
у нее внутри работает кондиционер.
едва слышно. щелчки.
что-то переключается при улыбке,
даже когда обнимаемся и я целую, внутри —
под блузкой и атласной кожей,
как подснежники сквозь фольгу,
пробиваются слепые ростки.
сквозь внутренний снег, который и свет.
зрачки покрыты инеем,
как своды прозрачных пещер рисунками.
это я выдумываю, конечно, но ее слова
приятно остужают: так в жару
переворачиваешь подушку —
приятной прохладцей к затылку. почему же она
исподволь влюбляется в меня,
как морозильная камера в пачку пельменей?
лежит второй год, пережила семь разморозок.
осколок Снежной Королевы
со вкусом курятины,
с ароматом подснежников.
***
прямо по курсу – незнакомая планета
в летнем голубом платье.
тонированная статуя в бумаге.
ее серые глаза:
она впустила мой взгляд в серые пещеры,
а я, сам не ожидая, ворвался в них
трепещущей стаей нетопырей;
этот миг вобрал в себя невозможное —
я выиграл в лотерею разводных мостов,
летящая пуля зависла над моей головой
и спросила:
«можно?»
в просторном, чистеньком классе самка учителя
щелкала фамилии на белой простыне потолка,
а дети пульсировали, подрагивали, как поплавки.
безнадежно живые глаза тихо выкрикивали поэмы детства —
потерянные одиссеи для человечества.
не было ни одного учителя, которого я любил,
класс не отторгал меня – я был частью карлика, толпы,
но чувствовал инородность – пуля, застрявшая в мышце,
осколок в складках жира.
прятал личность, как розу или нож,
и всегда ждал лета —
райские каникулы, медовый эдем, солнечная отмель
посреди страдающего ада.
а лето…
а лето – дождливое, быстрое, укороченное – спешило,
как кормящая кошка, услышавшая звук
открываемого холодильника,
и с сосцов соскальзывали дни-котята —
июня, июля…
и становилось страшно, и я становился старше.
время ускорялось…
скоро в сутках будет 24 минуты, потом 24 секунды,
потом вдох и выдох,
и пятнистая гиена первого сентября прыгнет в объятия,
падаль циферблата.
на этой планете лучшие годы проводишь среди чудищ,
больных волшебников и великанов…
ребенок не научился прятать разочарование.
а лес наполняется снегом, как вены холестерином,
наш домик в деревне – ковчег для четверых и всей свиты: