мастер вяло ругался, как морщинистый фаллос:
«когда режешь металл – надевай защитные очки»,
но в защите цех плывет перед глазами —
плывет потный, близорукий, мультяшный мир.
лучше с жизнью – один на один.
лучше смотреть воочию, как нацеленная игла
плывет по красной реке, точно водяная змея.
мысль, попавшая в кровеносное русло,
обязательно достигнет сердца и убьет.
ну, здравствуй грозный, тихий океан.
страшная темная колыбель глубины.
через тебя редкий Мессия пройдет по волнам,
не потеряв веры в себя, не свихнувшись синевой.
здравствуй, праотец,
рад, что нас разделяют прыжки эволюции.
всматриваюсь в серо-сизо-зеленые, косо нарезанные хляби,
в иссиня-полупрозрачные внутренности чудища,
вывернутые наружу;
лакричные серфингисты на досках
копошатся в крученных волнах, как блохи.
дрожат новенькие яхты, точно зонтики для коктейлей,
но шутник-бармен приколол их к оцинкованному ведру с треской.
вот смуглая Ева выходит из волн, истекает океаном…
так новорожденный оборотень женщины
сверкает жидким серебром.
вчерашний шторм
выплюнул на берег бронхи,
вязанки хрусталя с водорослями.
и наши гладкие следы на песке тают,
как пещерная живопись на стенах
после дорогой шпаклевки.
рыбная лавка, илистая вонь, серебристые оплеухи,
выхолощенный шум вентилятора,
рыбьи морды с хищными бульдожьими челюстями,
глаза щук и пегасов – игрушечные,
точно выковырянные из хорошеньких кукол,
а вздорные рыбьи губы – силиконовые эскизы в салоне красоты.
как Колумб, открывающий Багамы,
я открываю смерть для себя – исподволь.
остров за островом. неведомая, зыбкая земля.
мухи шаманскими движениями сводят с ума по спиралям;
царит полуденный зной – золотой
мускулистый полубог с головой петуха.
торговка в резиновом фартуке,
из глаз сочиться, как смола, ночная тьма;
прочные сети при лунном свете —
прорезают зеленую кожу русалок до хрящей,
торговка следит за мной.
морские загорелые демоны на кожаных ремешках
тащат в корзинах утренний улов.
о, если
швырнуть мою душу как морского конька и взвесить
на разболтанных медных весах – разум, сознание,
фосфоресцирующий узор яда – сколько я буду весить?
сколько я стою – денег, бессмыслия, любви?
но продавщица мне не верит, а серебристые сардины,
как полицейские, строго, бровасто следят за мной.
знают, что я настоящий вор,
что я на этой планете – чужой.
и у каждой рыбины – колокольчики на плавниках,