Под навесом за длинным столом, где обедали и проводили совместные посиделки научный персонал и волонтеры, их уже ждали. Судя по зловеще-радостному лицу заместительницы начальника экспедиции и брезгливо-недовольному Аристарха Львовича, утро было недоброе. Мужчина сидел в складном шезлонге и отстраненным видом показывал, насколько ему неприятно разбираться в возникшей ситуации. Ну не царское это дело! Служенье муз не терпит суеты. Его дело – высокий полет творческой мысли, а бытовухой должны заниматься «рожденные ползать».
«Рожденная ползать», как Цербер у врат Аида, стояла рядом. Аделаида Ивановна являла собой даму неопределенного возраста, как правило, типичного для некрасивых, но не глупых женщин. Вроде бы еще и не старая, но осознание того, что никакие эксперименты с косметикой или одеждой уже не помогут, не оставляло ей шанса быть когда-либо по-настоящему молодой. То есть – спонтанной, ветреной и безрассудной. Это экономило силы и нервы на необходимость доказывать собственную состоятельность, которая, несомненно, помешала бы отдаться полезному делу со всей своей нерастраченной страстью. Вся административно-хозяйственная работа висела на ней, и делала она ее с рвением истовым – чуть ли не религиозным.
Самое страшное для такой женщины влюбиться. Без всякой надежды на взаимность и шанса устроить личную жизнь иссушающее влечение превращает ее в фурию на страже покоя своего божества. И если в группе оказываются молоденькие пользующиеся успехом женщины, то коварство Цербера проявляется в самом красочном виде – соперничество, интриги и сплетни им гарантированы. От пламенной охранительницы можно ожидать чего угодно.
Коллектив экспедиции в основном состоял из «продвинутого» университетского молодняка, поэтому тонко отражающие суть «никнеймы» они присваивали согласно своей профессиональной специализации. Аделаиду Ивановну за глаза звали мадам Тимос – в платоновской логике «яростный дух стражей». О ее страстном желании быть полезной и незаменимой для Аристарха Львовича знали все. Дамы одержимые ревнивым «тимосом» способны на многое в соперничестве за внимание предмета своего поклонения.
Саша относилась к тому малораспространенному типу женщин, чья сдержанность в сочетании с красотой создавала ауру холодной царственности, действующей на мужчин магнетически. Она об этом знала, поэтому опасаться ядовитых шипов Аделаиды Ивановны имела все основания. Но, видимо, глупые малолетки Таня и Оля по-бабьи были вполне себе на уме и ситуацию просчитали правильно – при виде Александры Аристарх Львович расслабленно растекся на спинке шезлонга, а брезгливо-недовольное выражение лица сменилось фривольным прищуром. Всем присутствующим мгновенно стало понятно, что экзекуция с дальнейшим вынесением смертного приговора отменяется.