Отец Александр шел вдоль бетонного забора, огораживающего новостройку, помахивая объемистым портфелем. Из-за забора виднелись каркасы домов, напоминающие редкозубую челюсть, над которыми повисло заходящее солнце. Стоял теплый апрельский вечер, снег уже растаял, земля подсохла, поэтому священник шел не по узкой асфальтовой дороге, окаймляющей стройплощадку, а по обочине рядом с изгородью, с удовольствием давя подошвами хрустящие комки грязи.
Стройка сожрала бо́льшую часть парка культуры и отдыха, игнорируя протесты рассерженных горожан, но кое-что осталось в виде отдельных островков растительности с уже набухающими почками. Сохранились и остатки прогулочных дорожек, обрамленных садовыми скамейками. У отца Александра возникло острое желание присесть на одну из них, чтобы поразмышлять в одиночестве о вечном, но времени на это не было, предстояла серьезная работа – соборование тяжелобольного человека, осознавшего свою близкую кончину.
«Эх, грехи наши тяжкие и смертные!» – подумал священник, взглянул на часы и убыстрил шаг, бросив мимолетный взгляд на удлиняющиеся тени.
Саша никогда не отрицал наличие Создателя, невзирая на тотальный атеизм в комсомольской среде, хотя и считал себя материалистом.
«Но ведь все это материальное кто-то создал? Космические тела вращаются по правильным орбитам, планеты имеют форму шара, именно шара, а не блина, звезды рождаются и умирают, проходя вереницу осмысленных метаморфоз… И все само собой?! Вся логичность и целесообразность этого мира, живущего по определенным законам, была запрограммирована каким-то супервзрывом, происшедшим биллионы лет назад?»
Когда на уроке астрономии учитель рассказывал о возникновении Вселенной, про супервзрыв, Саша задал простейший вопрос:
– А кто взорвал-то?
Учитель что-то промямлил неубедительное и перестал реагировать на Сашу, когда он тянул руку. Юноше показалось, что наставник сам не очень верит в то, о чем рассказывает.
Уже учась на историческом факультете, Саша окончательно поверил в Создателя, во Христа, впитал в себя силу христианской морали, пренебрегая мифологической оболочкой в поучительных книгах. На старших курсах он увлекся историей раннего христианства и проникновения его на территорию Руси. Пытаясь докопаться до самой сути, Саша, кроме рекомендованной литературы, читал апокрифы, исторические материалы, не признанные мировой наукой, сравнивал, сопоставлял и делал собственные выводы.