– Тогда дай мне ключи от «Лендровера», Кайса! – сказал я. – Я сам поеду и привезу сюда семью этого парня!
– Совсем сдурел?! – возмутилась девушка. – Жить надоело?! Мало того, что остался, когда уже давно мог отправиться домой, так еще и в самое пекло полезть хочешь!
– Там настоящий ад! – кивнул лохматой головой Андерс Хольм. – Лучше не соваться…
– Каждый день этот парень возит нас и наши грузы. Он рискует своей жизнью ради нас и таких же, как он сам! – я, не глядя, ткнул пальцем Джиму в грудь. – Дай ключи, Кайса!
– Тебя не выпустят…
– А я спрашивать не буду…
Кайса тяжело вздохнула, обреченно покачала головой, но вынула из кармана халата ключи и нехотя вложила их в мою протянутую ладонь.
– На, вот… это еще держи… – снова вмешался в разговор Андерс Хольм и полез в свою кожаную сумку, вынул оттуда и протянул мне пистолет. – Самозарядный «Глок 17» из высокопрочного термопластика. Если вдруг что, навел и стреляй, никаких предохранителей… австрийское качество… Спрячь под рубашку!
– Спасибо…
– Дурак! – прокомментировала увиденное Кайса, спрятав лицо в ладонях. – Дурак – по-другому не назовешь! Ты только вернись, пожалуйста, живым… Ладно?
– Вернусь…
– И ты, Джим, тоже… С семьей вернись!
– О, мэм, вы знаете, как меня зовут? – удивился чернокожий парень.
– Конечно, знаю, Олуджими Нгози…
Из оцепления мы вырвались, пробив «Лендровером» закрытый шлагбаум. За это получили вдогонку автоматную очередь, выпущенную в воздух. Кайса и Андерс Хольм кричали на солдат и толкали их, чтобы те не стреляли нам вслед.
Удивительно, но по дороге в Газабуре мы больше ни разу не попали под обстрел. Видели и боевиков, и военных, которые тут и там стреляли друг в друга. Но наш автомобиль с красными крестами на дверцах, который вопреки логике стремительно несся в направлении захваченного экстремистами города, и те, и другие либо просто провожали удивленными взглядами, либо вообще не обращали на него внимания.
Дом, где жила семья Олуджими Нгози, находился на окраине и это оказалось большим плюсом, потому что мне вовсе не хотелось протискиваться по захламленным и обстреливаемым улицам, на которых как попало стояли побитые пулями, брошенные своими хозяевами автомобили и валялись мертвые тела, объехать которые не представлялось возможным. Но мы удачно проехали по широким периферийным улицам между разномастными строениями из дерева, ржавого железа, самодельных глиняных блоков и прочего хлама.