— Что ты говоришь, родная?! —
ужаснулся Веслав. — Никогда так не говори! Даже Птицы спустились
помочь тебе, твоя жизнь — дар Богов! И... я бы никогда не стал
царём, не будь тебя рядом. Если бы ты тогда погибла, я бы ушёл к
волхвам.
— Да, дочь, — согласно кивал
Гоенег, — послушай мужа, он дело говорит! И как ты можешь так
думать, что тебе надо было... — Гоенег запнулся, —
умереть?
Василиса опустила руки и
посмотрела на собравшихся за столом родных. Тёплые свечи освещали
просторный зал трапезной, играли музыканты и слуги подносили новые
яства. Но казалось царице, будто ледяной холод её видений, что
мучали её ночами, витает даже в Теремном Дворце. Она обернулась на
мужа, который хмуро смотрел на неё, и попыталась
улыбнуться.
— Я не прыгну в Колодец,
обещаю, — заверила Василиса Веслава, и царь крепко сжал её ладонь.
— Я не буду внимать Песне Мора.
— Подождите, — проговорил
Яромир, — то есть, то, что поведал Заяц, — не сказки мальчика,
который наелся в лесу мухоморов?
— Папа, мухоморы не едят! —
поправил отца Любозар, но Яромир, хмурясь, смотрел на
Василису.
— Нет, — ответила ему Василиса.
— Я вижу те сны, о которых говорит Мухома, — царица посмотрела на
замершего Зайца. — Это Колодец Мёртвого Града, который находится на
Севере. К стене того колодца Мор приковал цепями Драгослава. Кощей
теперь слуга Неяви и царь Мёртвой Страны.
— Что? — хором спросили все,
кроме Веслава, который сидел, понурив голову. Торжественный обед в
кругу близких, которым царь хотел поднять настроение жене, только
больше тяготил душу. Но, думал Веслав, Василиса хотя бы расскажет о
том, что видит, остальным. И, кто знает, может, Боги явят через
кого-нибудь ответ. Даже Мухома принёс весть от самого Индрика, а
это вселяет надежду на то, что Боги ещё помнят о людях.
— Я видела пленённого Кощея, —
со вздохом ответила царица. — Его спас Мор. И Кощей звал
меня.
— Отец Сварог... — еле вымолвил
Заяц.
— Папа? — тоненьким голоском
поинтересовалась Ясна, но Фросья приложила к губам палец, призывая
дочку сохранять молчание. Ясна вновь спряталась за мать.
— Перун Всемогущий! — прошептал
Белозёр, хмуро глядя на Веслава. Какие же ещё испытания Боги
преподнесут и так натерпевшемуся от них сыну?
— Что же ты молчала, дочь! —
воскликнул Гоенег и укоризненно посмотрел на Веслава. — И ты,
царь-батюшка, потакаешь ей! Такие вещи надо сразу говорить, к
волхвам обращаться!