На обеде, что Бронимир провёл
для своих гостей, Злата, слушая почтительные речи Миодрага,
Бронимира и Окамира, тайно разглядывала своего возможного мужа.
Бронимир был не так красив, как её отец Драгослав, однако, по
видению царевны, являлся приятным человеком. У князя были немного
резкие черты лица, которые придавали ему сходство с вырубленной из
камня скульптурой, и такая же бледная, словно мраморная, кожа. Свои
каштановые кудри Бронимир не собирал, оставляя свободно ниспадать
из-под медного обруча на плечи; борода князя была стрижена искусно.
«Даже убивать жалко, — подумала Злата. — Если верно мне послужит,
может, и оставлю его в живых. А может, и правда, замуж
выйду».
На следующий день Бронимир, как
и полагал, провёл собор. Когда Хорс, преодолев вершину небосклона,
стал медленно клониться к Нижнему Миру, Бронимир пригласил Злату и
Миодрага в престольный зал, где уже собрались приближённые к
правителю Власова острова люди. После царских хором, княжеский
престольный зал не произвел впечатления на Злату. Невысокий
сводчатый потолок украшал орнамент, изображающий мировое древо,
инкрустации звёзд не было. Светлые стены престольной были расписаны
серебристой краской, которая тускло бликовала на свету, лившемся из
полукруглых мозаичных окон. Между окон стояли высокие подсвечники с
золотым огнём, а вдоль окон — подвижные обитые серым бархатом
лавки, на которых ожидали Бронимира придворные. Когда слуги
отворили двери перед правителем Власо-Змая, ждавшие князя мужи
поднялись и поклонились Бронимиру и его гостям. Князь проследовал к
престолу, находившемуся в центре зала; рядом с троном князя слуги
поставили высокие инкрустированные каменьями стулья для почётных
гостей. Сначала опустился на трон Бронимир, затем заняли свои места
Злата и Миодраг, и уже потом сели веденеи и волхвы. Княжеские
слуги, почтительно поклонившись, покинули зал, и два грозных
витязя, что несли караул с внешней стороны дверей, скрестили копья
— княжеский собор являлся закрытым.
Собор начался с речей и
почестей, которые знатные, следуя этикету, воздавали друг другу.
Подобные речи заставляли скучать царевну ещё в детстве, когда
правил Драгослав. И сейчас, будучи взрослой и понимая необходимость
этого представления скоморохов, как Злата называла про себя
государственные собрания, девушка с трудом заставляла себя слушать
то, как веденеи и князь обмениваются любезностями и представляют
друг другу хорошо известные титулы и заслуги. Миодраг заметил
настроение юной царевны и молился Полозу, чтобы сидящая рядом с ним
Злата не прервала Собор, потребовав от Бронимира прямого подхода к
делу. Хвала Полозу, царевна не перебивала князя и даже пыталась
слушать говоривших, а не с безучастным видом смотрела в окно, как
поступала Злата при Драгославе или на общих соборах
волхвов.