…..
Петров медленно шел по городу. Сумерки быстро опускались на серый город. Снежинки, такие пушистые и мягкие там, здесь холодно кололи лицо и его торчащие и непослушные волосы были почти мокрыми. Шарф, замотанный на шее, не спасал от холодного ветра. С прошлого раза людей на улице стало гораздо больше, все куда-то неслись, суетились. Ему приходилось то и дело пропускать вперед, отступать, чтобы не столкнуться с очередным летящим навстречу прохожим. Снег под ногами вперемешку с песком превращался в грязную жижу, и он чувствовал, что ноги тоже уже мокрые. Краем глаза заметил на той стороне дороги горящую предновогодними огоньками вывеску кафе и решил зайти погреться.
– Кофе, – произнес он подошедшей официантке.
– Какой?
Насмешливый голос показался знакомым. Он поднял голову. Огромные фиалковые глаза смеялись. Его удивление не осталось не замеченным. Лилит тихо рассмеялась:
– Так какой?
– Капучино. Что ты здесь делаешь?
Лилит и сама бы хотела это знать. На расспросы времени не было. Велено встретить и по возможности сопровождать.
– Работаю, а ты?
– Тоже.
Лилит пошла за кофе. Петров смотрел ей вслед, мысли бешено проносились в голове. Как они узнали? Что именно им известно? Понятно, что они хотят помешать, но чему? Он пока еще и сам не понял в чем опасность. Но раз она уже здесь, значит знает, что его послали помешать. Как узнать, что она знает?
Он вдруг понял, что, несмотря на непонятность ситуации, на разность их целей, он рад ее видеть. «Стоп! С дуба рухнул? Рад видеть! Уймись! Вспомни, кто она и на кого работает!». Эти мысли отрезвили. Он провел ладонью по волосам, вернул поникшие волосы в торчащее положение. Размотал шарф.
– Твой кофе, – Лилит поставила перед ним чашку с дымящимся капучино.
Он обхватил чашку руками и замер, согреваясь:
– Я чувствую его запах и вкус во рту.
– Земная память. Ты можешь даже отпить, но ничего не почувствуешь. Ты видишь, что это кофе и память жизни на земле выдает тебе его запах и вкус. По этой же причине тебе холодно. Земная память. Ты просто помнишь, что когда снег и ветер, тебе должно быть холодно.
Она рассмеялась:
– Никак не привыкнешь?
– Не хочу отвыкать.
– Со временем все равно забудешь.
…..
– Он здесь. Но я не совсем поняла зачем. И мне показалось, что он тоже не совсем понимает зачем.
Ей показалось, что человек в черном костюме не слушает ее. Грузное тело в кресле было наклонено вперед, гладко выбритый подбородок опирался на руки, сложенные на массивной трости. Глаза закрыты.