– А я к тебе! – чуть ли не хором воскликнули они.
– А что стряслось?
– А у тебя что стряслось?
– А что с утра бежишь, как ошпаренная?
– А ты что бежишь?
– А я к тебе!
– Так и я к тебе!
И подружки одновременно предъявили почти одинаковые узелки.
– Пироги с сыром у меня удались! – похвасталась Домна. – Возьми к завтраку.
– Так и у меня пироги! С баранинкой! Тебе же и несу!
Подружки рассмеялись.
И чем больше смеялись, тем смешнее и приятнее им делалось. А чего ж неприятного? Стоят солнечным, уже почти летним утром на тропинке, среди молодых, еще не в полную меру лист выгнавших лопухов и разудалых солнечных одуванчиков, две молодые и миловидные бабы, радуются тому, какие они славные хозяйки и верные подружки, – плохо, что ли?
И разом они хохот свой прекратили.
– Что это там у Морковых за галдеж? – спросила Домна. – С утра-то пораньше!
– А сбегаем, поглядим! Может, дед у них?…
Морковскому деду было столько лет, что он в Смутные времена ратником служил и поляков из Москвы изгонял. Теперь же жил на покое, но доставлял немало хлопот – мог уйти в церковь и заблудиться, а искали всей слободой и находили довольно далеко от дома, как-то к самой Яузе забрел. Если бы он и отдал Богу душу, ничего удивительного бы в том не было.
И надо же – пока Наталья возилась по хозяйству, шумела и гремела, муженек не просыпался. А как надумала добежать с гостинцем до подружки, а потом с ней вместе – до Морковых, тут его словно черт пощекотал.
Продрать глаза с ходу не получилось. Стенька пробурчал как бы сквозь сон «о-хо-хо…» в надежде привлечь к себе внимание. Но некому было ядовито осведомиться о здоровьице. Он закряхтел погромче – и с тем же успехом.
Когда Стенька окончательно осознал, что жена куда-то увеялась и поднести рассольцу прямо к постели некому, Наталья, услышав диковинную новость, уже торопилась домой. С Домной она рассталась там же, где и встретилась, и, заранее костеря своего непутевого, побежала к родному крылечку.
– Стой! – крикнула Домна. – Пирогами-то не поменялись!
Она догнала Наталью, забрала ее узелок, а свой – вручила.
– Да ну тебя, поменялись же! – воскликнула Наталья. – Перед тем, как к Морковым бежать!
– Да что ты?
Узелки из ветхой холстинки были одинаковы, и подружки принялись их обнюхивать: пироги-то с бараниной не так пахнут, как с сыром.