«Как быстро идет время. Что ждет
их в будущем, известно лишь силам, приведшим этих детей в наш
мир».
В ту ночь Штефан с Демьяном долго не
могли уснуть, и каждый, лежа в своей постели, глядел в потолок,
озаряющийся светом проезжающих мимо машин.
— Как думаешь, повезет ли нам
встретить тех, кто примет нас такими, какие мы есть? — спросил
Штефан, лежа с заложенными за голову руками.
Демьян перевернулся на другой бок,
чтобы увидеть его лицо, в полумраке блеснули змеиные глаза. Штефан
любил спать в облике нага, развалившись на добротной широкой
кровати. Кончик хвоста выглядывал из-под одеяла, как если бы оттуда
торчала пятка.
— Мне кажется, все возможно, ведь моя
мама встретилась с отцом, а твоя... ну, в общем, как-то же ты тоже
получился. Хоть и не совсем таким, каким предполагалось… —
осторожно подбирая слова, ответил Дем.
Штефан щелкнул языком:
— Думается мне, что даже если бы
родился двуногим, та женщина все равно бы от меня отказалась и
бросила.
— Этого мы никогда не узнаем, ты ведь
не пойдешь ее искать.
— Не-а, еще не хватало! Избавилась от
меня как от мусора, а я ее должен искать? Где же ты, дорогая
мамочка?! — передразнил он и недовольно стукнул хвостом о бортик
кровати.
Демьян бы и сам не стал искать ту,
которая выбросила его. Штефан поведал им с профессором то, что не
рассказала Надья. Оба были шокированы этой новостью. На дворе
двадцать первый век, а одни люди избавляются от других таким
варварским, средневековым способом.
Штефана нашли на помойке в коробке
из-под коньяка проходившие мимо цыгане. Кто-то выбросил урода со
змеиным хвостом вместо детских ножек. И вся вина этого дитя была в
том, что он отличался от других. Штефан бы погиб, если бы не
оказался в шероховатых, но заботливых руках Надьи. Бездетная
женщина с радостью и великой осторожностью прижимала слабого малыша
к своей груди, кутая в пеструю шаль. Для нее этот ребенок стал
божьим даром, а не наказанием.
Несколько дней она выхаживала кроху,
поила козьим молоком, обтирала целебными травяными настоями, а
однажды утром раскрыла пеленки и с удивлением обнаружила, что
хвостик превратился в две крепкие ножки, а змеиные глаза карапуза
стали золотисто-карими. Цыганка назвала сына Штефаном в честь
покойного супруга и воспитывала наравне с остальными цыганскими
детьми, занимаясь ими, как если бы работала воспитательницей в
детском саду. Штефан рос обычным ребенком, насколько это возможно,
и учился контролировать змеиный оборот в человека. Но, как и у
любой змеи, мальчик обладал некоторыми присущими его виду
способностями — ядовитыми клыками, гипнозом и призывом себе
подобных, только крошечных змей. Рептилии сползались из разных
мест, нашептывая много интересных новостей и становясь его
проводниками в окружающий мир, помимо Надьи.