Откуда у цыганского барона такой
бюджет? Никто не знал, но догадывались… украл, убил и нажился на
чужом. Так думало большинство: все, что касалось цыганского
племени, давно обросло отвратительными предубеждениями.
Вероятно, именно из-за своей
непредвзятости Аркадий сдружился с женщиной по имени Надья,
кареглазой цыганкой с пышной черной волной волос и чувственными
губами. Но не ее красота привлекли профессора, а мудрость и забота
о приемном сыне Штефане.
Профессор
до сих пор задавался вопросом, почему в тот злополучный для цыган
день Надья привела Штефана именно к нему. Сам мальчик
не знал ответа, а профессору оставалось лишь гадать: возможно,
потому что сам Аркадий относился к Надье по-человечески, как
мужчина относится к женщине, оказавшейся в беде, или же, что
вероятнее… они оба хранили тайну своих особенных детей, которые
смогли подружиться, и их не волновало цыганское происхождение
одного и горькое молчание второго.
Сейчас Аркадий не представлял себе,
как бы они с Демьяном жили без Штефана. На мнение соседей
профессору было наплевать, даже после того как он усыновил
мальчика, и люди шептались, что, оказывается, он мужчина не без
греха, сделал в свое время цыганке дите, а спустя несколько лет та
привела сыночка — получи, распишись, дорогой — и умотала.
Профессор не развеивал эти слухи,
отмалчивался или пожимал плечами. Мол, с кем не бывает, все мы
смертные. Уж лучше пусть они знают выдуманную полуправду, чем
допытываются о подлинной биографии Штефана. Да, он совсем не похож
на профессора, зато весь в мать — так он отвечал особо любопытным
соседкам. Хотя у некоторых одинокий мужчина с двумя мальчуганами
вызывал умиление, трогательные слезы и сочувствие.
Дамы томно вздыхали, поражаясь его
выдержке и ответственности, но продолжали подсовывать домашнюю
выпечку и прочие лакомства, дабы не ссориться с интеллигентным
мужчиной и побаловать детей.
Да и мальчишки не отказывались от
сладкого, правда, Демьян любил больше фрукты, а вот Штефан налегал
на десерты за двоих и однажды поплатился диатезом, став похожим не
на рептилию, а на окунувшегося в крапиву змея, чью и без того
бордовую чешую запятнали темные волдыри. К счастью, обошлось без
поездки в больницу, да и что бы сказали врачи, увидев на койке
мальчишку со змеиным хвостом вместо ног, глядящего на них большими
желтыми глазами с пугающими вертикальными зрачками и выступившими
острыми клыками во рту. Штефан бы мило улыбнулся и показал
раздвоенный язык, и пришлось бы оказывать помощь обморочным
медсестрам.