Когда чьи-то костяшки соприкасаются с вашей челюстью, кажется, что четыре крохотных стенобитных тарана пытаются ее расплющить. Ваши зубы, маленькие предатели, прикусывают вам язык, и рот наполняется ржавым вкусом крови. А треск, который вы слышите? Вы всегда думали, что кости ломаются именно с таким звуком, и, наверное, именно поэтому голова резко поворачивается, чтобы угнаться за подбородком, пока он не удрал с места преступления.
Знаете, что хуже всего? Как только ноги вновь обретают равновесие, а глаза открываются, вы вспоминаете, что недоброжелатель, который избивает вас до потери сознания, – тощий парнишка в конопушках, которому наверняка не больше тринадцати.
– Нечего было тырить мой амулет, – пробубнил Конопатый. Он двинулся на меня, отчего я инстинктивно отшатнулся назад, поскольку мое тело, видимо, решило, что лучше позорно рухнуть мешком на пол, чем рисковать и снова нарваться на его кулак. Откуда-то послышался смех – толпа горожан, вывалившихся из своих лавчонок и салунов, собралась поглазеть на драку и билась об заклад, кто победит. На меня не ставил никто; может, я и был родом из племени лучших магов на континенте, но, как оказывается, в рукопашной мы никуда не годимся.
– Я заплатил тебе за этот амулет, – настаивал я. – А кроме того, я положил его обратно в витрину! Так что незачем…
Конопатый указал большим пальцем на качающуюся вывеску закладной лавки, туда, где угнездился Рейчис, радостно изучая серебряный колокольчик, прицепленный к амулету. Каждый раз, когда Конопатый бил меня, Рейчис звонил в колокольчик. Белкокоты – такие шутники, подобные выходки для них смешнее некуда.
– Думаешь, я всю ночь вскрывал замок, чтобы ты просто вернул амулет?
– Чертов вор! – крикнул я Рейчису.
Конопатый залился еще более густой краской – наверно, принял это на свой счет. Я все время забываю, что я один понимаю Рейчиса, а все остальные слышат только ворчание и пыхтение.
Конопатый с воплем бросился на меня, и в следующий миг я уже лежал навзничь. Мой мучитель едва не вышиб из меня дух и прижал к полу.
– Встал бы ты лучше на ноги, малыш, – сказала Фериус Перфекс со своим тягучим приграничным акцентом. Она опиралась на коновязь, у которой стояли наши лошади. Черная шляпа надвинута низко на лоб, словно Фериус готовилась вздремнуть. – Трудно подняться, когда лежишь на спине.