Громогласный хохот перебил мой лепет. Старец жалил меня взглядом, в котором проглядывалось то ли презрение, то ли негодование.
– Боли?! Лишений?! Ты считаешь, что в твоей вполне сытой и размеренной жизни было много боли?! Да ты даже не знаешь, что это такое!
Старец на минуту замолчал, похоже было, что он просто хотел успокоиться. Продолжал он уже размеренным менторским тоном учителя:
– Ты, конечно, не в начале, но и последнюю трёхмерную жизнь ещё не прожил. Неужели сам сего не понимаешь? В последней лишений и боли будет во много раз больше, чем сейчас. Людей этой ступени очень мало, посему ты с ними и не сталкивался. А вот между первой и последней ступенью расстояние большое, и людей, находящихся в середине пути, много.
Мне стало страшно, как от вида громадного количества неожиданно навалившейся работы. Но любопытство быстро победило страх:
– У меня в голове уйма вопросов. Но для начала разрешите называть вас Учителем?
Старец кивнул.
– Я вижу и даже знаю, какие. Но раз ты назвал меня Учителем, давай-ка побеседуем попродуктивнее. У меня появилась насчёт тебя кое-какая идея.
«Идею» Учителя я пропустил мимо ушей и жадно бросился с головой в дебри философии и софистики. И далее наш разговор выглядел так.
Я:
– Я давно пытался понять: ведь, насколько я помню, в разных религиях количество этих, как вы сказали, ступеней, разное, только там они называются жизнями и их реинкарнациями. Так сколько же их на самом деле?
Учитель:
– Это зависит от того, как быстро ты по ним двигаешься, иль, может, вообще стоишь на месте. Это, как в школе: ты можешь в каждом классе оставаться на второй год по неуспеваемости, а можешь сдать экстерном сразу два-три класса. Ну а ваша информация о том, что в одной религии десять реинкарнаций, в другой три… и так далее, она от разных сущностей, от «учителей», с которыми контактировали создатели сих религий. Они уже прошли все ступени, прошли их по-разному, кто за десять реинкарнаций, кто за три, а кто, может, за пять. Возможно, они об этом тоже сообщали этим медиумам, но те неправильно поняли, ведь мы общаемся с вами не словами, но образами, а ваш мозг, насколько он способен, переводит образы уже в слова.
Я:
– Учитель, а я-то хоть вас правильно понимаю? – Меня неожиданно накрыло волной печали. – Ведь люди становятся всё более материалистичными, циничными, религии уходят… и чтобы им объяснить, доказать такие необычные вещи, надо самому их понимать верно.