Несмотря на то, что к этому времени в русском Верховном командовании произошли крупные изменения и что в Ставке переменились все наиболее ответственные лица, несочувственное отношение к посылке русских войск в Македонию продолжало оставаться незыблемым.
Глубокою несправедливостью, в самом деле, звучали все предъявлявшиеся к России обвинения о причинах уклонения от участия в намечавшихся на Балканах действиях. В этих обвинениях не учитывались неблагоприятные географические условия, которые ставили едва ли даже одолимые препятствия к своевременной переброске русских войск на Балканы через Архангельск или Владивосток, равно не принималась во внимание будущая оторванность этих войск от источников их пополнения. Не принималось также в расчет общее военное положение русской армии, которая лишь недавно выполнила тяжелую и длительную отступательную операцию, находилась в почти грозном некомплекте и нуждалась в самых необходимых предметах вооружения и боевого снабжения. Забывалось и то обстоятельство, что к левому флангу русской армии примыкала Румыния, поведение которой в ту пору являлось настолько двусмысленным, что не исключена была даже возможность ее перехода на сторону Центральных Держав[9]. Между тем, в результате такого положения Россия должна была быть готовой к неожиданному появлению германо-австрийских войск в северной Молдавии, то есть у себя на фланге, что являлось бы существенной угрозой для ее крайне растянутого и невыгодного фронта.
Самая же главная причина недоверчивого отношения России к полезности салоникской экспедиции заключалась в том, что эта операция намечалась без строго определенного плана и с недостаточными силами для того, чтобы существенно изменить обстановку. В самом деле, высадка союзников в Македонии могла бы получить серьезное значение лишь в том случае, если бы она имела своей задачей широкое наступление к Дунаю, с дальнейшим вторжением навстречу русским войскам, например, в Венгрию. Но для этого последние должны были бы, в свою очередь, вновь овладеть территорией Русской Польши и Галичины. Такой широкий план, во-первых, не входил в расчеты западных государств и, во-вторых, едва ли даже был им под силу, равно как и истомленной русской армии, не успевшей окончательно оправиться от длительного отхода вглубь страны.