Турыиш отыскал взглядом ханбику. Гаухаршад отдыхала у родника, опустив руки в прохладную воду. Он с трудом заставил себя подойти к ней. Много дней начальник охраны прятал глаза от своей госпожи, он опасался, что неразумное, необдуманное слово слетит из его уст. Быть может, ему следовало отказаться от почётной должности и вернуться в Солхат? По-прежнему находиться около девушки, к которой он с некоторых пор испытывал чувства, далёкие от чувств телохранителя, было нелегко. Когда-нибудь губы, на которые он наложил печать запрета, разомкнутся, и он скажет то, что родилось и растёт в его сердце. Глупое, неразумное чувство, любовь преступная и слепая, страсть, которая становилась тем сильней, чем чаще он говорил себе «нет»!
– Госпожа! – он поклонился ханбике. – Не пожелаете отведать то, что послано нам милостью Аллаха?
Она скользнула рассеянным взглядом по лицу юзбаши. Он не мог разглядеть её черт за волосяной сеткой чадры, но по поникшим плечам, по усталому повороту головы явно видел, как девушка измучена непривычной для неё дорогой.
– Когда же кончится этот путь? – тихо спросила она.
Турыиш присел на корточки, бережным движением извлёк руки девушки из воды, обтёр их расшитым полотенцем:
– Если дорога будет удачной, а Всемогущий Аллах благосклонен к нам, к лету мы достигнем пределов Казанского ханства.
– О Всевышний! – вскричала она. – Так нескоро!
Турыиш едва удержался от улыбки. Характер Гаухаршад проявился здесь в полной мере. Более года она изводила всех домашних, твердила о своём немедленном желании отправиться в Казань, но едва столкнулась с трудностями пути, закапризничала. Казалось, стоит ей только предложить вернуться в Салачик, и она тут же забудет о своём горячем желании вырваться из-под опеки матери.
– Не беспокойтесь, госпожа. К вечеру мы прибудем в большое селение, и у вас будет возможность хорошо отдохнуть. Если вы пожелаете, мы остановимся на день или два. Или вернёмся назад?
Глаза Гаухаршад сверкнули под чадрой:
– Вернуться назад?! О нет! Даже если падут мои кони, я пойду пешком, а если ноги изобьют острые камни, то поползу на коленях, но никогда не вернусь к матери!
Она резко поднялась и с неожиданной холодностью произнесла:
– Должно быть, перед дорогой вы имели беседу с госпожой валиде. Не она ли приказала вам подмечать любую мою слабость и при случае зазывать назад, в Салачик?