не стремиться выделиться? Прически абсолютно одинаковые, одежда тоже. Даже если они военные и у них тут война и осада идет вовсю, все равно хоть какая-то разница должна быть! Мундир генерала в любой культуре отличается от мундира рядового – не внешне, так хоть материалами. А тут всеобщая уравниловка. Про военное положение это я условно, не бойся. Не похожи они на людей в осаде.
– Может, это реальная антиутопия? Или, наоборот, утопия? – все же включилась я в обсуждение. – Например, после какой-то катастрофы они решили изжить все человеческие пороки, начиная со стремления к этой самой роскоши. Но перестарались и изжили заодно исследовательское любопытство.
– И что, думаешь, извели естественным путем? – хмыкнул он. – Уговорили всех людей? Воспитали?
– Вряд ли, – я качнула головой. – Но я пока не видела у них ничего, похожего на устройство для регулярного промывания мозгов, и вещества они никакие подозрительные не употребляют, а еду ты проверял. Может, они изменены на генном уровне? Или достаточно одной процедуры?..
– Может, так, вариантов уйма. Излучение, например. Ты как физик должна больше в этом понимать.
– Как физик я знаю только, что электромагнитным воздействием на мозг можно добиться много чего интересного. А точнее не скажу. Говорю же, я не по живому. Ладно, и что нам со всем этим делать? – Я вопросительно выгнула брови.
Испугаться по-прежнему не получалось, несмотря ни на что. А вот любопытство грызло все настойчивей.
– Надеяться на генные изменения, – отозвался Гаранин. – Или на то, что они изначально вот такие. Или еще на что угодно, вариантов масса. Идти-то пока некуда. То есть можно попробовать вернуться в лес, только это еще глупее и рискованней, чем оставаться тут. У меня даже аптечки внятной нет, а ты совсем не приспособлена к дикому выживанию. К тому же нет уверенности, что мы правильно определили планету и шансы на спасение объективно существуют, а болтаться по лесам всю оставшуюся жизнь – мрачная перспектива. Оставим побег на крайний случай, если заметим признаки изменений.
– Согласие остаться, невзирая на риск, это не признак? – спросила я полушутя.
Возвращаться в лес очень не хотелось, Гаранин сказал правду: не приспособлена я к такому.
– Теперь ты ударилась в другую крайность, – развеселился полковник. – Нет, не признак. Мы сюда изначально шли с многочисленными подозрениями. Я – точно. Ладно, хватит голых теорий. Отбой. Завтра экскурсия, может, что-нибудь ценное узнаем.