– Берите, – щедро предложил Кирька.
Они потянулись к коробочке, скромно взяв по одной конфетке. Не каждый день Кирьян бывает таким добрым, грех отказываться, тем более, что леденцами мальчишки не лакомились ой как давненько!
У-у-у… Уху-ху-ху-у-у… – протяжно заухала совсем близко сова. Лёньке стало страшно, и он невольно придвинулся ближе к соседу.
– Говорят, увидеть сову ночью – плохо, это к несчастью, а днём – ещё хуже, – заметил Петька, вихрастый долговязый мальчишка.
– Дак то увидеть, а мы разве видели? Мы только слышали.
– В прошлом годе пасли лошадей в ночном, – снова сказал Петька, – сидим возле костра, котелок на рогатины повесили, чай кипятим… И вдруг сова заухала. А потом у одного парнишки сестрёнка померла.
– У какого парнишки?
– Васьки Нестеренки из Окунёвки.
– Не знаю такого… А сова чем виновата? Может, его сестра болела, – не поверил Яшка.
– Ну и что? Ведь померла же.
– А собака забрешет – тоже повинна будет?
– То собака…
– А то сова.
– Ну ладно, хватит вам, – махнул рукой Колька, – давайте картошку печь.
Картошка была украдена Колькой и Петькой с огорода тётки Дарьи. К несчастью, она заметила воришек и долго преследовала их с поленом в руках. Огромное полено, которым и слона убить можно, придало мальчишкам прыти. Тётка Дарья выдохлась и отстала.
Петька вспомнил её красное злое лицо и поёжился:
– А она нас, кажись, узнала.
– Кто? – не понял Колька.
– Тётка Дарья. К мамкам жаловаться пойдёт.
– Может, и не узнала… – отозвался Мелкий без особой уверенности в голосе. – Нет, ну а что оставалось, если свою картошку забыли!
Ребята согласились: действительно, другого выхода не было. Они закопали клубни в золу и стали ждать. Вот испеклась картошка, мальчишки похватали её, горячую, и принялись с жадностью есть, обжигаясь и пачкая рты сажей. И вдруг в тишине тонко заверещала привязанная к колышку коммунарская коза.
– Чего это она? – удивился Кирька.
Колька стрельнул хитрыми глазами и сказал:
– Волка, может, чует?
– К огню волк не сунется, не дрейфь. Лошади тоже волчий дух чуют, пужаются… – Петька выкатил палочкой картофелину и стал перебрасывать её из руки в руку, как жонглёр.
– Ой, кто-то идёт… – прошептал Лёнька, показывая грязным пальцем в сторону леса.
Раздался едва слышный шорох, будто кто-то маленький шёл, ступая босыми ногами по траве, и из темноты показалась фигурка незнакомой девчонки в длинной льняной рубашке и платочке, по-бабьи повязанном вокруг головы. Она в нерешительности остановись неподалёку, исподлобья разглядывая ребят.