дворца построил для своих батальных игр потешную крепость
Пресбург. Здесь же заседал
Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор.В 1703 году на отвоеванной у шведов территории загорелась звезда Петербурга. Тогда же появились на нашей карте первые посвящения женщинам. Огромное влияние на европейскую и российскую топонимию оказала Франция эпохи Просвещения и Великая французская революция (1789–1799): многие семантические типы французских названий были заимствованы в XIX–XX веках, особенно после Октябрьской революции.
Откровенный век Екатерины Великой обратил внимание на оскорбительные названия – так началась первая масштабная стилистическая реформа нашей карты. Впрочем, «оскорбительность» – понятие растяжимое, джентрификация продолжается по наше время – то тут, то там заметят Суково или вдруг кого-то огорчит, что он живет в Собакине. Аналогичный процесс касался внутригородских имен Петербурга: 8 (19) мая 1768 года императрица распорядилась, чтобы «на концах каждой улицы и каждого переулка привешивать досок с имяни той улицы или переулка на русском и неметском языке; у коих же улиц или переулков нет еще имян, то изволь оных окрестить. Форм же досок получе и почище зделать, хотя без многих украшений, но просто».
После усмирения пугачевского бунта была проведена топонимическая аннигиляция имени Яик. Имя запретили, однако оно живо и в наши дни – кафе «Яик» есть на трассе Самара – Оренбург, и в казахстанском Атырау (бывший Гурьев); в самом Оренбурге так называется гостиница, неподалеку от которой приветливо распахнул двери ресторан «Русский бунт».
При Екатерине Великой на юг России, который в те времена находился под постоянными ударами степных кочевников, пригласили немцев из беднейших районов Германии: они украсили карту десятками германизмов, которые потом – вместе с колонистами – распространились по другим районам империи. Символом имперских амбиций стали греческие имена, которыми Екатерина, Потемкин и Безбородко активно именовали вновь приобретенные территории на Юге России, окрестности Петербурга и даже внуков императрицы.
В середине XIX века Россия занялась своими восточными границами, у будущей столицы Приморья – Владивостока – возник поэтичный ансамбль древнегреческих имен. После публикации «Истории государства Российского» Николая Карамзина (1816–1829) наша древность стала привлекать внимание широкого круга подданных, и вот на карты городов шагнуло