Семён засмеялся.
– А ты деловой, – недобро как-то заметил хозяин жилища, глядя на Семёна.
– А что? – Семён сразу прекратил смех.
– Да ничего. Я тоже когда-то был деловым. Я же по профессии штукатур-плиточник. У меня в Перми даже своя бригада была ремонтников. Денежки хорошие заколачивал. А потом бросил. Что-то торкнуло – не хочу и всё больше делать ремонты, а что дальше делать не знаю. Потом на фельдшера выучился: немолодой уже с молокососами под их смех. Взятку дал, чтобы диплом получить – плохо учился. Но так хотел переменить жить кардинально, на сто восемьдесят градусов, что ничего не могло меня уже остановить. И всё бросил, и сюда махнул в глушь лечить людей. Здесь народ дикий, неуклюжий, неприхотливый на нём лучше всего потренироваться на практике.
– И как практика? – поинтересовался Семён.
– Ничего. Правда, редко обращаются ко мне за помощью, предпочитают самолечение, траволечение и сорокоградусную терапию. Одно слово дикари. Вот про, что было бы хорошо написать. О том, как человек кардинально поменял свою жизнь. Разве это не чудо?
Алексей оторвался от своей тетради, посмотрел на Афанасьича.
– Это замечательный случай. Я о нём обязательно напишу. А как вас зовут, кстати?
– Никита.
Москвичи тоже представились.
Никита Афанасьич разлил чай в кружки и поставил их гостям.
– А покрепче чая ничего не найдётся? – спросил Семён.
Алексей осуждающе посмотрел на приятеля.
– Найдем, конечно же, что уж.
В комнату вошла красивая белокурая девушка в белой кофточке.
– А это Нина, племянница моя, – представил её гостям фельдшер.
За час уговорили бутылку самогона под разговоры за жизнь. Никита ушёл спать в сени, постелив гостям в избе. Нина недолго посидела с гостями, не притронувшись к спиртному, а потом ушла ночевать к соседке. Афанасьич сказал, что это её дом, а он лишь арендует его бесплатно за помощь в работе по хозяйству. Какой он хозяин, было видно по забору и другим признакам. Никита сказал, что Нине двадцать пять лет. Она живёт в Усть-Кишерте, где работает учителем начальных классов.
Алексей лёг на кровати у окна, а Семён у печки на диване. Из сеней доносился храп Афанасьича.
– Спишь? – спросил Семён.
– Нет.
– Как тебе Нина?
– Молодая девчонка. Милая.
– И всё?
– Зацепила она тебя.
– Есть такое дело.
– Слабоват ты, Сёма, на передок.
– Это не слабость, а естественное состояние нормального мужчины.