О чем молчит так громко вечность - страница 12
Шрифт
Интервал
Туда, где в зелени курган,
Под их курлыкающий крик
Спешил к кургану ветеран.
В морщинах пряча свою соль,
Слеза катилась по щеке,
Пылала алая звезда
В дрожащей старенькой руке.
Он шёл и думал обо всём
В объятьях громкой тишины,
И звал его на тот курган
Победный май благой весны.
А журавлиный клин скользил,
Курлыча песню в вышине
Погибшим, словно говоря:
«Мы помним всё о той войне».
Уже давно прошла война,
Зарос травой степной курган.
Да только словно наяву
Дед слышал громкое – Иван…
Ревел жестокий, смертный бой,
Свистели пули у виска,
Но близок был победный Май—
Стучало сердце старика…
Рвались снаряды там и тут
Под небом нежно- голубым,
Рыдала матушка- Земля,
Клубился серый, едкий дым.
Бойца тащила медсестра
На хрупких плечиках своих,
И так хотелось в этот миг
Одну Победу на двоих…
Под журавлиный громкий крик
Стоял с цветами ветеран,
Стучало сердце в тишине,
Хранил молчание курган.
Траву ласкал весенний день
Под небом нежно- голубым.
«Мы помним всё о той войне», —
Шептали травы всем живым.
Владимир Филатов
У моря
Сидит над пропастью старик,
Сжимая зубы от досады.
Он головой к груди приник,
На пиджаке висят награды.
Вот-вот раскрасится рассвет…
Перед глазами мчатся годы,
Снимая с прошлого навет…
Вдали проходят пароходы.
И белой птицей в вышине,
И белой птицей непокорной
Он умирал наедине…
Наедине с одной природой.
И, покидая мир, прощал,
Не помня зла, хлебнувши горя.
Всё стало, как всю жизнь мечтал:
Закончить странствия у моря.
Рассвет растаял в маяке,
Играя острыми лучами…
Нет больше жизни в старике—
Он белой птицей над морями.
О той войне
Подложив поудобней шинели
На холодные комья земли…
А ракеты над нами горели,
Но бока обогреть не могли.
А с рассветом вовсю подготовка—
Раскрутила война карусель.
Снова клинит на стуже винтовка,
Корка льда покрывает шинель.
Не увидеть небес от разрывов,
Что вгрызались осколками в степь.
Залатать бы участок прорыва,
Дан приказ: до заката успеть.
Как встаёт за могилой могила,
Сколько вспомнилось горьких потерь.
Чёрной копотью небо закрыло,
В этой мгле мы теряли друзей.
Уходили они, не прощаясь,
Прикрывая свинцом и огнём,
Сквозь границы войны прорываясь,
Улетая за край журавлём.
Что сказать им тогда не успели,
Не пожал на прощанье руки…
В тихом шорохе алой шинели
Отыскал от письма лоскутки.
Закурю, помолчу за былое,
Между делом взгляну на закат…
Нас осталось тогда только трое: